«Дети, как ни странно, мудрее воспринимают проблему рака»

Сегодня, 15 февраля, во всем мире отмечается Международный день детей, больных раком (International Childhood Cancer Day). Основная цель его проведения — повышение уровня информированности врачей-педиатров, всего профессионального медицинского сообщества, социально ответственных граждан всех специальностей об успехах и проблемах детской онкологии.

По оценкам ВОЗ, в мире ежегодно около 215 тысяч детей моложе 15 лет заболевают раком. В странах с высокими расходами на здравоохранение выживают восемь детей из десяти заболевших. В России ежегодно заболевают онкологией около 3,5 тысячи детей. Шансы на выздоровление у больных раком детей в нашей стране составляют 80%.

Бывший заведующий онкогематологическим отделением ДРКБ, экс-главный внештатный детский онкогематолог Минздрава Татарстана, а ныне практикующий детский онколог поликлиники ДРКБ, председатель попечительского совета Благотворительного фонда им. Анжелы Вавиловой, заслуженный врач РТ Рафаэль Закариевич Шаммасов в интервью порталу «Вверх» рассказал, как проблема детской онкологии в республике стала решаемой, обозначил некоторые симптомы рака и поделился наиболее памятными случаями из почти 50-летней практики.

- Сегодня отмечается Международный день детей, больных раком. Какое значение имеет для вас этот день?

- Он имеет большое значение, прежде всего, для людей, которые встретились с этой проблемой. Даже не столько для врачей, сколько для простых людей. Потому что осознать эту проблему, как это ни горько, можно в полной мере только тогда, когда с ней столкнешься лично. Пациенты испытывают большие переживания, волнения, это всегда морально очень тяжело.

- Как изменились тенденции в этой области за последние годы?

- За последние десятилетия проблема детской онкологии стала в определённой степени решаемой. Благодаря достижениям современной науки, организационной службы удалось добиться успеха в лечении детской онкологии. На счету врачей не только нашей республики, но и по всему миру, - впечатляющие результаты.

Если ещё 30-40 лет назад работа с детской онкологией была сплошной тоской, потому что результаты были неважные, то постепенно ситуация стала меняться.

Особенно явные изменения наблюдаются с 90-х годов прошлого века. Ситуация перестала быть абсолютно фатальной. Успехи в лечении онкологических заболеваний у детей выглядят такими, что наша медицина может ими гордиться. Эти заболевания очень хорошо лечатся, контролируются, и большинство детей удаётся спасти.

- На недавней пресс-конференции в Казани главный внештатный специалист-онколог ПФО Рустем Хасанов сообщил, что есть некоторый рост заболеваемости онкологией среди детей в Татарстане – с 70 до 90 случаев в год. При этом выживаемость, по его словам, составляет порядка 80-90 процентов. Вы согласны с такими данными?

- Ещё в 80-е годы в лучшем случае процентов 10 детей, которым был поставлен диагноз «острый лейкоз», выживали. Сейчас, особенно в последние 10-15 лет, в отдельных вариантах лейкоза выживаемость достигает 90 процентов. В целом 85-95 процентов детей с разными формами детского лейкоза дают очень хороший ответ на лечение.

Если нам удаётся достигнуть ремиссии, шансы на то, что дети станут считаться выздоровевшими, очень хорошие. То есть эта ремиссия у них будет сохраняться на всю жизнь. Есть небольшой процент детей, у которых может быть рецидив заболевания. Но такие неблагоприятные результаты не идут ни в какое сопоставление с тем, что было ещё лет 30-40 назад.

- Что, прежде всего, позволило добиться таких результатов?

- Проблема решалась комплексно. Помимо создания новых препаратов, были успешно внедрены структура и схемы лечения детей, которые успешно применялись в Европе и Америке. Эти методы, подходы, программы лечения удалось успешно внедрить в российскую действительность. С внедрением этих нововведений в 90-е годы удалось резко улучшить ситуацию с онкологическими пациентами. И сейчас идёт накопление опыта, совершенствование методов лечения, что позволяет сохранить достигнутые результаты и продолжать улучшать их.

- При этом некоторый рост заболеваемости среди детей в Татарстане есть?

- Ежегодно в республике фиксируется до 100 первичных пациентов в год. Эти цифры остаются примерно такими же. Возможно, происходят небольшие колебания – один год выявляет чуть больше случаев, в другой – чуть меньше. Этот показатель соответствует среднему по России уровню заболеваемости среди детей и коррелируется с европейскими данными. Количество больных в процентном соотношении немного увеличилось в большей степени за счёт улучшения диагностики и большего охвата.

- Руководствуясь вашей многолетней практикой, выживаемость пациентов и эффективность лечения зависит исключительно от врача или настрой родителей и самого пациента играет важную роль?

- Этой эффективности бы не было без технологий. Есть современные препараты, очень сложная и затратная диагностика, позволяющая подобрать максимально эффективное лечение для того или иного случая. Плюс с этому сейчас доступно современное оборудование, позволяющее проводить КТ, МРТ и другие методы диагностики. Вс это помогает своевременно поставить точный диагноз.

Кроме того, знания врачей и среднего персонала стали намного более глубокими в плане оказания соответствующей помощи деткам. А если, как мы надеемся, в Казани в ближайшее время будет построен Центр детской онкологии, гематологии и хирургии, условия и оснащения станут ещё лучше, что позволит и дальше улучшать результаты лечения.

Конечно, важное значение имеет и информированность населения, готовность осознать проблему, пойти на всё, чтобы спасти деток. Родители, столкнувшись с нашими специалистами, понимают, что для их детей делается всё возможное, чтобы спасти их жизнь. В большинстве случаев родители осознают проблему и включаются в борьбу за спасение.

- Есть какая-то разница, как детский и взрослый организм воспринимает и борется с раком?

- Это вопрос сложный. Потому что варианты онкологических заболеваний у детей и взрослых во многом разные. Детский организм зачастую лучше поддаётся лечению нашими методами, и получается значительно лучший результат – те же лейкозы у детей имеют значительно лучший прогноз. Многие детские онкологические заболевания лучше поддаются лечению чем аналогичные или похожие заболевания у взрослых.

Дети, как ни странно, маленько мудрее воспринимают эту проблему, чем взрослые пациенты. Они быстрее к этой тяжёлой проблеме психологически привыкают, относятся спокойнее, больше доверяют докторам. В большинстве своём детки – и маленькие, и большие, доверяют нашим врачам. Это, конечно, создаёт условия для того, чтобы они лучше восстанавливались. И родители видят наших деток в разных ситуациях - не только детей, которые только-только поступили с этим заболеванием, но встречаются с детьми, которые находятся на разных этапах лечения или много лет назад завершили его. Для родителей заболевших детей это тоже большая психологическая поддержка.

- А вы общаетесь со своими бывшими пациентами?

- Да, то и дело встречаются пациенты, которых мы сначала иногда даже и не узнаём. И только вспомнив фамилию или маму ребёнка, понимаем, кто это. Для нас очень дорого, что эти дети и их родители помнят о той борьбе, ситуации в жизни, которую они перенесли. Нам отрадно видеть, что дети достигают успехов в жизни, многие из них окончили вузы, у многих уже родились свои дети. Для нас это является моментом, который помогает психологически.

- Выживаемость среди детей высокая, но, к сожалению, есть пациенты, которых не удаётся спасти. Как вы переживаете такие моменты?

- Это проблема для родителей, всего персонала, врачей, медсестёр, санитарок.

Никогда не удастся сказать: «Ой, ну и ладно, это арифметика».

Конечно, доктора переживают за неудачи, которые, слава Богу, встречаются не так часто, как это было 30-40 лет назад.

С другой стороны, сама жизнь не позволяет терять голову и вынуждает мобилизоваться. Потому что если каждый случай будет надолго вышибать, то работать будет некому. Отрадно, что доктора, которые к нам пришли, понимают, насколько важна работа и справляются со всеми физическими и психологическими нагрузками, находят силы, чтобы, стиснув зубы, идти дальше.

- Много ли сейчас встречается случаев заболеваемости раком среди детей, когда есть реальная необходимость отправки на лечение в другой регион России или за границу?

- Это ситуации нечастые. Но бывают варианты, когда опухолевые заболевания требуют лечения в специализированной клинике. Например, некоторые опухоли глаза детей мы консультируем и лечим в федеральном центре. Это единичные пациенты и там очень важна высокоспециализированная помощь, организация всех методов лечения, чтобы спасти зрение, когда это возможно. Некоторые очень сложные операции выполняются в специализированных клиниках, например, пересадка фрагментов печени. Иногда необходимо проводить трансплантацию костного мозга, что тоже делается в федеральном центре.

Большинство опухолей успешно лечатся у нас, и необходимость лечения в федеральном центре возникает нечасто. По большей части лечение за границей не обладает кардинальными преимуществами.

Опять же ситуации бывают разными. В единичных случаях приходится лечить за границей, но это сначала обсуждается с федеральным центром. Или бывают ситуации, когда родители сами принимают решение и готовы всё сделать для того, чтобы лечить детей за границей. Не могу сказать, чтобы результаты там были кардинально лучше. И у нас бывают неудачи, и у пациентов, которые лечились за границей, тоже бывают неудачные исходы.

- Много лет вы сотрудничаете с Казанским хосписом. В каких случаях чаще всего бывает востребована хосписная помощь среди детей?

- Хоспис – это гордость Татарстана. Он был создан благодаря организаторским способностям, мужественному и пробивному характеру Владимира Владимировича Вавилова. Наш хоспис является одним из лучших в России. Та работа, которая проводится нами уже много лет, позволяет порадоваться тому, что хосписная помощь оказывается, в первую очередь не онкологическим пациентам, а людям с разными тяжёлыми неврологическими заболеваниями.

Дети с онкологией попадают в хоспис нечасто, потому что успешно лечатся. Но бывают случаи, когда детям нельзя помочь. Таких случаев, к счастью, немного. Это некоторые варианты опухолей головного мозга, другие ситуации. Вавилов и сотрудники хосписа в таком случае делают всё возможное, чтобы этих детей взять под свое крыло. Родители, которые столкнулись с этой проблемой, в трудную минуту понимают, что они нашли для себя защитников. Сотрудники хосписа делают всё возможное, чтобы родители и детки могли как можно легче перенести боль. К сожалению, нет возможности все формы онкологических заболеваний излечить до 100 процентов. Бывают и неудачи.

- Какие виды нозологий хуже всего поддаются лечению?

- Некоторые варианты опухолей головного мозга. Они иногда не поддаются лечению химиопрепаратами, облучению. Иногда бывают пациенты с запущенными формами, а иногда встречаются очень бурно прогрессирующие заболевания. Но в большинстве случаев нам удаётся помочь детям вне хосписа.

- Сейчас наука затрудняется точно обозначить причины взрослого рака. Есть ли предположения, откуда это может взять у детей?

- Вопросы профилактики более актуальны для взрослых, чем для детей. Единственное – есть редкие формы наследственной заболеваемости.

Сказать, что, если дети будут мыть руки, пить определённую воду или есть какой-то набор продуктов, и не заболеют раком, нельзя.

В этом случае стоит обратить внимание на раннюю диагностику. Всегда, когда детки с какой-то проблемой обращаются к медику, врач должен задуматься, не являются ли эти проявления симптомами какого-то онкологического процесса. Потому что при некоторых заболеваниях можно достаточно легко выявить, что что-то не то. Допустим, если у ребёнка светится один глазик как у кошки, то надо проверять глаза на это заболевание. Или у детей какое-то недомогание, непонятные боли, доктора не могут разобраться в ситуации… С другой стороны, у детей опухолевые процессы развиваются очень быстро. Симптомы бывают достаточно характерными, и в большинстве случаев за помощью обращаются вовремя.

- Какие симптомы можно назвать самыми характерными?

- Иногда это немотивированные боли в костях. Но вариантов очень много. Если увеличиваются лимфатические узлы и не уменьшаются, становятся с каждой неделей всё больше, ребёнка надо проконсультировать. Или если в крови обнаружены изменения – каких-то клеток становится мало или много – это тоже причина задуматься, не нужно ли проконсультироваться со специалистом. При некоторых заболеваниях первыми симптомами могут быть нарушения со стороны центральной нервной системы. Но если каждый будет думать, что если у ребёнка заболела голова, то у него онкология, тогда к нам будут приводить детей, у которых близко нет никакой онкологии.

Я сейчас как онколог принимаю пациентов с различными заболеваниями. И 99 процентов детей, которые обращаются ко мне, не имеют никакого онкологического заболевания. Но лучше посмотреть и лишний раз убедиться, что проблемы нет, чем запустить заболевание.

В первую очередь, здесь нужен не столько онколог, сколько вдумчивый педиатр, который уловит, что с ребёнком творится что-то не то – например, появилась немотивированная усталость, судороги и в этом роде.

- Сколько на вашем счету спасённых жизней?

- Я, конечно, никогда не вел такую статистику. Но, допустим, за последние лет 10 через меня прошли 800-900 пациентов по нашему отделению. Большую часть этих детей удалось спасти. Это не только моя заслуга, а всей службы – врачей, медсестёр, санитарок, лаборатории, специалистов по диагностике. Это командная работа. Из 100 детей, которые в год поступают, у 90 результаты достигаются очень хорошие.

- Были ли случая в практике, которые сильно запали в душу?

- У нас был очень тяжелый случай, когда к нам поступили близнецы с лейкозом.  Доктора в прямом смысле спасли этих детей. И сейчас они оба живы-здоровы. Был случай, когда девочка с болезнью Ходжкина пришла к нам подростком, мы её вылечили. Она была в панике, потому что акушеры-гинекологи сказали, что рожать ей никогда не надо. Но она благополучно родила.

- Что вам это даёт? Какой-то дополнительный заряд?

- Достаточно знать, что у кого-то все хорошо, он учится, завёл детей.

Кристина Иванова