Сладенький бизнес с человеческим лицом

В столицу Татарстана на Всемирный конгресс сельской молодёжи съехались 250 делегатов из 50 субъектов России и 25 стран мира. Главная задача - выработать механизмы, которые позволят удержать молодых людей в деревнях, и не дать загнуться населённым пунктам. И кейс уральской татарки Гузель Санжаповой - о том, как с помощью бизнеса можно спасти деревню - оказался фантастическим. Но глядя на эту хрупкую девушку, собравшиеся восхищались её опытом, который говорил о том, что всё это вполне реально.

Когда ты умрёшь, какая разница сколько денег у тебя останется?

В Казань для участия в конгрессе съехались 250 представителей сельской молодёжи из 50 субъектов России и 25 стран мира. Главная задача  - выработать механизмы, которые позволят удержать молодых людей в деревнях и просто не загнуться сёлам.

До 2013 года Малый Турыш была полузабытой деревней в двухстах километрах от Екатеринбурга. Как говорит сама  Гузель Санжапова, вся эта история похожа на радужную пони, и многие считают, что девчонке повезло. На самом деле ей пришлось пройти немало такого, чего до неё в России ещё никто не делал, при этом пришлось сломить немало стереотипов. Отчасти этому способствует и внешность девушки. Она невысокого роста, худощавая с короткой стрижкой. Когда она в IT-парке, где проходил её мастер класс, предстала перед сельской молодёжью, то сразу же заявила:

«Перед вами не четырнадцатилетний подросток, мне уже за 30…»

У Гузель очень интересная и непривычная для предпринимателей позиция. 

«Весь бизнес в России меряется длиной капитала, сколько тебе удалось заработать, - говорит девушка. - А моя стандартная практика - меряться тем, какое количество добрых дел ты сделал, и какое количество жизней ты изменил. По факту, если я завтра умру, какое дело для меня, сколько денег останется - 300 миллионов или 3? Максимум, гроб будет золотой, но татар в саване хоронят, уже не подходит».

Гузель Санжапова к 2013 году окончила факультет мировой политики МГУ, говорила на нескольких языках и имела хорошую работу в IT-компании. В деревне Малый Турыш, где жили её родители, на тот момент было 16 домов, 52 жителя и никаких социальных сервисов. Автолавка приезжала раз в неделю, а это значит, что местные покупали шесть буханок хлеба, и замораживали его. 

«К сожалению, такая ситуация во многих местах России. Я много летаю по стране и могу сравнивать. Но, кстати, не в Татарстане. У вас на селе дела обстоят куда лучше, чем во многих уголках нашей страны».

И вот как-то летом она приехала к родителям, и её поразил один момент: её молодой папа шаркает ногами как многолетняя бабушка и ощущает себя так же.

А у отца была пасека, которая досталась по наследству. Санжапову опечалил тот факт, что хоть и есть у тебя хозяйство на селе, но ты смотришь на деревню и видишь, что она умирает. У людей нет никакой надежды.

«Пасека на тот момент ежегодно производила две тонны мёда. И если ты обычный пчеловод и продаёшь обычный мед, то не конкурентен на рынке. Люди идут туда, где 15 сортов, у обычного пчеловода – два-три. А мне изначально хотелось сделать что-то такое, чем можно было бы и зарабатывать, и чтобы это приносило социальный выхлоп, социальные изменения».

Гузель отмечала, что при хорошей зарплате в Москве она могла бы поддерживать этот проект деньгами. Но когда ты чувствуешь, что твой отец ощущает жизнь так же, как все бабушки в деревне, приходило понимание, что деньги не смогут в этом проекте решить ничего. Нужно просто встать рядом с отцом.

«На тот момент я не понимала, что это всё выродится в концепцию развития территории, но сегодня я понимаю, что нужно сделать четыре шага для того, чтобы деревня росла и развивалась. Первый шаг – дать людям работу. Там они будут обсуждать свои новости, плюс получать зарплату. А как только у тебя появляется постоянный доход, ты тут же начинаешь планировать своё будущее. Дальше нужно установить связи с рынком».

«Потому что деньги обитают в городе, а большое богатство, которое валяется под ногами, - в деревне. Помимо этого нужно, чтобы люди поняли, что они находятся в центре мира».

«И у нас в деревне это чётко понимают. На днях в Малом Турыше был первый чернокожий гость из Свазиленда, завтра приезжают австралийцы, послезавтра - немецкий канал. Тот есть местные жители чётко понимают, что мир - очень маленький, и они являются его огромной частью. В самом начале этого понимания не было. Недавно на закладке фундамента общественного центра к нам приезжала группа «Чайф», и я поняла, что уже у местного населения нет этой потерянности. Потому что жители из больших городов и из деревни пели одни и те же песни. И ничто так не объединяет людей, как одна песня».

Четвёртая задача Гузель – научить местных жителей планировать своё время, свои финансы. Потому что это лежит в основе любого бизнеса. А девушка хочет довершить свой проект в этой деревне и попробовать масштабировать свой опыт на другие маленькие населённые пункты. И ей нужно, чтобы появились такие же предприниматели, которые готовы брать ответственность как за себя и своё производство, так и за своих сотрудников, проживающих в деревне.

Всё, что ты делаешь на продажу, - это плохо

Когда Гузель стала готовить бизнес-план, оказалось, что мёда у неё в избытке. Но проблема в том, что она его не ела, и девушке захотелось придумать такой продукт, который и она бы смогла употреблять. В итоге мёд взбили, чтобы он не засахарился, и попросили местных бабушек пособирать ягодки. Их и положили в медовый продукт. Этой технологии – более ста лет. Но на тот момент у них был только один конкурент, сегодня их - сотни. Именно потому, что они стали рассказывать, какой у компании красивый и классный экологичный продукт, и как он производится.

«Мы стали рассказывать, какой смысл вкладываем в каждую банку мёда, - говорит девушка. - Обычно бизнес выпускает продукт, исходя из трендов и запросов публики. Тут же всё совсем не так. Мы отталкиваемся от людей. От сезонности. У нас есть социальная ответственность. Травы и ягоды мы принимаем летом. Сначала летний урожай нам приносили 30 человек со всех окрестных деревень. Потом их стало 150. И когда ты видишь, что подросток самостоятельно заработал на новые кроссовки, в этом есть огромный смысл. Он уже не пойдёт воровать или выпивать - с этим в деревнях очень всё плохо, а тысячу принесёт в семью. И если учесть, что доход у мамы может составлять 7 тысяч рублей, вклад ребёнка становится очень ощутимым. Поэтому любая линейка товара связана с социальным эффектом. Меня за это ругают, дескать, мы эксплуатируем детский труд».

«Просто эти дети с малых лет знают, что деньги можно заработать честно. Они раньше приучаются к труду. И потом они же придут ко мне учиться, и я расскажу, как заработать денег, используя всё, что у тебя есть вокруг, и что не использует никто».

Так на свет появились муссы из мёда, леденцы с добавлением трав и ягод и другая сладкая продукция. Деньги на запуске производства собирали с помощью краундфандинга. Но Санжапова столкнулась с неожиданной трудностью. Когда всё уже было готово к запуску, на работу к ней устроился лишь один человек. Остальные бабушки сидели по домам и не хотели трудиться – пенсия-то есть. Другие жители тоже не стремились идти на производство.

Отношение изменилось только после того, как первая сотрудница купила стиральную машину на первую зарплату. Сложно было и преодолеть у местного населения убеждение, что всё, что ты делаешь на продажу, - это плохо. Этот стереотип, по всей видимости, живёт ещё с советских времён, со времён спекулянтов. На его устранение пришлось потратить ещё 2-3 года…

Краундфандинговая королева

Запустив производство, Гузель осознала, что она единственный предприниматель в округе, и рядом нет ни полиции, ни пожарных. Есть, конечно, сельская администрация, но она мало чем может помочь, поскольку ресурсов у неё немного.

«И ты понимаешь, что как предприниматель должен позаботиться о людях, которые живут в деревне. И  приступаешь к развитию этого направления», - говорит девушка.

Санжапова начала с заботы о детях - построила детскую площадку. Игровая территория, к слову, помогла установить контакт с односельчанами, которые не хотели идти работать к Гузель. После того, как состоялось открытие площадки, местные жители поблагодарили предпринимателя. Оказывается, они уже лет 30 вот так не собирались всем селом.

Гузель ещё помогла решить проблему с водоснабжением, потом всем миром добились вывоза мусора из деревни, дошло дело и до клуба - местные жители попросили её построить местный Дом культуры.

«То есть несколько лет назад эти же бабушки мне говорили, что будут доживать свой век, потому что никому не нужны, а теперь им клуб подавай. И я стала размышлять по этому поводу. Это у вас в Татарстане существует программа строительства многофункциональных сельских центров, у нас такого нет. Клуб - сама по себе история нерентабельная, а когда у тебя нет никакого государственного участия, то ему нужно зарабатывать самостоятельно на своё существование. То есть нужно распланировать, какие виды деятельности ты должен поместить внутрь клуба, чтобы он зарабатывал.

В итоге бизнес-модель для общественного центра сделала бизнес-школа Сколково. В пространстве на 800 квадратных метров должна поместиться гостиница на 10 номеров, пекарня, чтобы жители могли есть свежий хлеб каждый день, а не закупать его впрок, маленький фирменный магазин со сладостями и большое учебное пространство.

Строительство обходится в 18 млн, из своей прибыли Санжапова в 2019 году выделила 5 млн рублей. Часть денег собирается с помощью того же краудфандинга, с другой частью помогают партнёры. Кто-то окна поставит, а кто-то стройматериалами поможет.

«Меня называют краундфандинговой королевой, и у меня действительно было шесть проектов, на которых я собрала 8 миллионов рублей. Для изменения инфраструктуры – это маленькие деньги. Но это большая работа. Краундфандинг – это история про маркетинг и пиар. Когда-то мы через него запускали наши карамельные ложечки, и если бы этого не было, то не подписали бы контракт с транснациональной компанией. Аудитория сначала покупает историю, а потом покупает продукт. У нас около 30 процентов - это постоянные клиенты. Я многих знаю лично, это разные люди с разным доходом, но они работают с нами потому, что я взялась за проблему, которой в нашей стране почти никто не занимается».

Когда мы едем в Италию, мы удивляемся, почему наши пенсионеры не такие?

Сейчас Гузель занимается вопросом масштабирования своего опыта. И думает, что в других деревнях пойдёт по другому пути: сначала - общественный центр, а потом уже всё остальное.

«Нужно посмотреть, насколько мои знания могут быть полезны жителям деревни? Сколько предпринимателей там может вырасти, потому что желающих у нас много, если честно. Я хотела, чтобы у меня было около 10 деревень».

В 2019 году медовыми и ягодными муссами Санжаповой удалось заработать 21,5 миллиона рублей. На этот год - план в 30 миллионов рублей. Она работает с единичными федеральными сетями, которые специализируются на продаже натуральных продуктов.

А в феврале жители деревни стали шить наволочки для подушек в рамках партнёрского соглашения с компанией ИКЕА. Миссия этого проекта — дать жителям удалённой уральской деревни возможность зарабатывать там, где они живут, не покидая родной дом. Если этот эксперимент удастся, то возможно, и его масштабируют.

«Самое трудное в моей работе - доползти до результата, потому что за время пути меняется и сама деревня, и я. Я даже завидую нашим работницам, они изготовили партию карамельных ложек, и вот тебе результат от работы. Я же смогу увидеть свою работу через полтора-два года. И от этого иногда хочется всё бросить. Но силы откуда-то берутся, конечно».

«Я вспоминаю, как тяжело мне было в начале пути, как мне доставалось за то, что я работала с бабушками. Мне говорили: вы над ними издеваетесь, эксплуатируете. Но это не так. Моей бабушке можно было привезти парик и сказать: «Айда, фотографироваться будем». И она вставала, и держалась в свои 86. Потому что ей было весело, это разнообразие рутины, и потому что твоя собственная внучка сказала тебе, так можно. Потому что у нас татарская деревня, и у нас есть чёткие правила, что бабушка должна делать, а что нет».

«А мне говорили: «Выйди замуж, вари борщи дома и детей воспитывай». Я в тот момент сильно расстраивалась и сейчас понимаю, что все эти высказывания происходили от слабости людей».

«Когда мы едем в Италию и видим там бабушку с бокалом просекко, часто завидуем этому. И думаем, почему наши пенсионерки не такие? Да потому что воспитание и устоявшиеся стереотипы, которые внедрялись ещё их родителями, не позволяют нашим бабушкам быть такими, какие они есть на самом деле. И я это чётко поняла по своей бабушке. Мы с ней решили, что будем творить самые чудесатые чудеса, чтобы, когда я буду бабушкой, мне никто не указывал, как надо жить». 

Олеся Ткаченко