Борис Менделевич: «Страхование профессиональных рисков должно быть обязательным для всех врачей»

Национальный проект «Здравоохранение» - главный из всех 12-ти, обозначенных «майским» указом Президента РФ Владимира Путина. Об этом заявил депутат Госдумы от Татарстана Борис Менделевич в пресс-клубе портала «Вверх». В ходе беседы речь также зашла о моде на психиатрию, необходимости обязательного страхования профессиональных рисков врачей и приоритетах национального проекта «Здравоохранение».

- Не так давно вы возглавили рабочую группу по законодательному сопровождению и мониторингу национального проекта «Здравоохранение». Чем она будет заниматься и для чего была создана?

- Начну немного издалека. В мае 2018 года при вступлении в должность Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин издал так называемый «майский» указ, в котором было обозначено 12 национальных проектов. Они позволят в течение нынешнего срока президентства, то есть в течение шести лет, сделать так называемый прорыв в экономике, социальной жизни страны.

Под номером два в этом указе идет национальный проект «Здравоохранение». Но я считаю, что вообще это главный проект из всех 12-ти.

Потому что без здоровья, без развитой системы здравоохранения не будет прорыва ни в одной области – ни в экономике, ни в социальной сфере, - нигде.

Нацпроект «Здравоохранение» подготовлен Министерством здравоохранения Российской Федерации. Он стартовал 1 января 2019 года и рассчитан на шесть лет. Проект разделен на 8 подпроектов. Два основных подпроекта касаются конкретных групп заболеваний. Это заболевания, которые стоят на первых двух местах по смертности у нас в стране, да и во всем мире в целом: сердечно-сосудистые и онкологические заболевания. По сердечно-сосудистым заболеваниям мы и до этого вели успешную работу в республике. С 2010 года по всей стране и в Татарстане в частности создавалась сеть сосудистых центров, что позволило снизить смирность от геморрагического инсульта на достаточно приличный процент. Но если посмотреть на ситуацию с точки зрения онкологических заболеваний, здесь мы, честно говоря, отставали. Сейчас, анализируя финансирование и акценты, расставленные в нацпроекте «Здравоохранение», можно прийти к выводу, что основное его направление – как раз борьба с онкологическими заболеваниями.

- С чем, на ваш взгляд, это связано прежде всего?

- Всем медикам известно, что рак – болезнь более старшего поколения, пожилых людей. Понятно, что с увеличением продолжительности жизни, естественно, и уровень заболеваемости раком будет возрастать. И нам необходимо вести борьбу с этим. Но также понятно, что мы не сможем уберечь всех от злокачественных опухолей. У медиков есть такая поговорка – каждый может дожить или не дожить до своего рака. В принципе, рак может быть у всех. Просто кто-то до него не доживает.

Уберечь всех мы не сможем, но какие-то профилактические мероприятия мы проводить должны. И, самое главное, мы должны выявлять онкологические заболевания на начальных стадиях.

На сегодняшний день современная медицина позволяет полностью излечиваться от ряда онкологических заболеваний. Еще лет 10-15 назад мы об этом не могли и мечтать.

А сейчас развитие медицинской науки подошло к тому, что если раковое заболевание распознается на ранней стадии, есть очень большая вероятность, что мы сможем спасти пациента.

- Какие еще значимые подпроекты вы можете особо выделить?

- Важный подпроект нацпроекта «Здравоохранение» - развитие системы оказания первичной медико-санитарной помощи. Это то, что в республике делается довольно давно – приближение медицинской помощи к населению. Для больших городов это не особо актуально.

Но это очень важно для сельской местности, где лет 15-20 назад начали закрываться фельдшерско-акушерские пункты, амбулатории, больницы. Сейчас государство повернулось к проблеме лицом. Этим подпроектом предусмотрено создание сети фельдшерско-акушерских пунктов, также будет расписана система оказания медпомощи.

Понятно, томограф в каждую деревню мы поставить не сможем. Но должна быть создана система, чтобы было понятно, как, откуда, какой больной и куда попадает, чтобы развилка по времени была минимальной и больному могла быть оказана квалифицированная помощь как можно быстрее.

Кроме того, в этот национальный проект в качестве подпроектов входит сфера детского здравоохранения, который предусматривает развитие детских стационаров, поликлиник. Также важны такие направления, как развитие и создание новых федеральных научно-исследовательских центров, кадровое обеспечение, что важно, в первую очередь, для сельской местности.

В больших городах врачей достаточно, а в сельской местности их не хватает.

Не зря Президент России Владимир Путин в своем Послании Федеральному Собранию затронул именно эту проблему и говорил о программе «Земский доктор». Ею предусмотрены «подъемные деньги» в размере 1 млн рублей для специалистов, выезжающих работать в сельскую местность.

Сначала возрастной ценз для участников программы ограничивался 25 годами, потом его подняли до 50 лет, а на сегодняшний день по поручению Президента этот возрастной ценз вообще снимается. То есть любой врач любого возраста при желании может поехать работать в сельскую местность и получить эти «подъемные деньги».

Одним из подпроектов является «Цифровое здравоохранение». Мы живем в век, когда без гаджетов и различных устройств, общения онлайн мы уже не представляем свою жизнь. Это необходимо как можно быстрее внедрять в систему здравоохранения. Еще один интересный подпроект – развитие медицинского туризма. Мы хотим, чтобы у нас лечились не только россияне, но мы стали настолько конкурентными, чтобы к нам приезжали пациенты из-за рубежа. Если мы говорим про республику, нам бы очень хотелось, чтобы к нам приезжали пациенты из других регионов России. Татарстан мог бы позиционировать себя с точки зрения мусульманского здравоохранения. Это очень интересно для стран Средней Азии и многих других. Это даст дополнительное финансирование нашей системе здравоохранения. Что означает повышение зарплат нашим врачам, мы сможем тратить больше средств на закупку самого современного оборудования, лекарств и так далее.

- Если возвращаться к деятельности рабочей группы, что даст ее создание?

- Естественно, Госдума как законодательный орган обладает правом и даже обязанностью контролировать то, что Президент страны обозначает в своих указах и Посланиях. В связи с этим в Комитете Госдумы по охране здоровья, членом которого я являюсь, несколько недель назад была создана эта рабочая группа. В ее состав вошли более 40 человек, и по предложению коллег я возглавил эту группу.

Наша группа является межфракционной – в ее состав вошли депутаты из разных фракций и у нас с ними нет политических разногласий в этом вопросе. В состав рабочей группы помимо депутатов вошли представители федеральных структур, министерств и ведомств – здравоохранения, финансов, минэкономразвития, промышленности, Счетной палаты, Фонда обязательного медицинского страхования и др., представители территориальных органов здравоохранения, в том числе, глава Минздрава Татарстана Марат Садыков, а также ученые из различных институтов и научных центров, представители общественных организаций.

Уже в ближайшее время мы планируем провести первое заседание. Главной задачей этой рабочей группы будет мониторинг происходящего в рамках реализации нацпроекта «Здравоохранение». Прежде всего, мы будем заслушивать регионы, потому что основное происходит именно там.

Сейчас середина марта. Прошло уже два с половиной месяца, как стартовала реализация национальных проектов. Однако на сегодняшний день федеральным центром профинансирована 1,4 процента из средств, которые должны прийти за год. Мы очень сильно отстаем. Уже с 1 января все нацпроекты должны работать, реализовываться, а финансирование очень серьезно отстает. В этой связи Госдума приняла обращение на имя Председателя Правительства РФ Дмитрия Анатольевича Медведева с просьбой разобраться в этом вопросе и ускорить процесс поступления денег в регионы, чтобы регионы могли полноценно начать исполнять то, что заложено у них в программах.

Каждый регион России заключил специальное соглашение с Минздравом РФ по исполнению этого нацпроекта.

Важно, что в каждом соглашении прописаны конкретные индикативные цифры, на которые и наша рабочая группа будет ориентирована. Мы будем мониторить, насколько реализуются заложенные показатели. Если наши коллеги покажут, что происходит замедление темпов реализации этого национального проекта по причине законодательного несовершенства, то мы как депутаты Госдумы можем очень быстро этот вопрос решить. Нас, в первую очередь, интересует, есть ли какие-то проблемы со стороны законодательства, которые нужно решать на этом этапе.

- Медицина в регионах России находится на разном уровне развития. Татарстан позиционируется как регион-лидер. Что на ваш взгляд в республике еще можно усовершенствовать и на что обратить внимание?

- Я как никто другой могу подтвердить, что с точки зрения развития здравоохранения Татарстан впереди планеты всей. Я в свое время работал в Аппарате Кабинета Министров РТ и возглавлял отдел по вопросам здравоохранения. В 2006 году, когда начинал реализовываться первый нацпроект «Здравоохранение», я был одним из тех, кто осуществлял этот проект.

Я знаю, что происходит в этой системе. Плюс ко всему, несколько лет я работал в Администрации Президента РФ и отвечал за регионы, объехал практически всю страну, и мне есть, с чем сравнивать. Я вижу, что происходит в Татарстане, и это касается не только здравоохранения, и как обстоит ситуация в других регионах. Я могу с ответственностью заявить, что Татарстана ушел намного вперед всех остальных регионов.

Конечно, нельзя сказать, что у нас все прекрасно. Мы живем в стране, которая пытается осуществить прорыв. Понятно, что нам нужно еще много что делать.

В частности, как я говорил ранее, нацпроектом заложено создание фельдшерско-акушерских пунктов. У нас эта программа действует несколько лет, за которые в деревнях построено порядка 450 ФАПов. Ежегодно в республике выделяется порядка 330 млн рублей именно на эти цели. Президент страны в своем Послании говорил о так называемой «бережливой поликлинике». В Татарстане, Казани этот проект существует и реализуется уже не первый год. Уже по этим моментам мы можем понимать, что в Татарстане делается очень многое. Но, конечно, всегда есть, куда двигаться.

Я считаю, что нам надо более активно заниматься кадровым вопросом. Он поднимался и на итоговой коллегии Минздрава республики.

У нас существует кадровый дефицит, особенно в сельской местности. И тут есть некий конфликт. Скажем, в сельской местности штатное расписание одно, а количество врачей – 50-60 процентов от него. С другой стороны, мы даем этим 50 процентам врачей зарабатывать больше, трудясь на полторы-две ставки. Понятно, что это плохо. Но если мы будем заполнять все 100 процентов, тогда нужно будет подумать о повышении зарплаты. Врачи должны жить, по крайней мере, не хуже, чем средний житель республики.

- Вы предложили ввести систему обязательного страхования риска врачей для всех лечебных учреждений. Почему в рамках инициативы вы настаиваете на обязательном, а не добровольном страховании?

- Чуть более месяца назад в Госдуме прошел круглый стол на тему «Медицина и право», за организацию которого я был ответственен как член Комитета. Там я выступил с докладом по поводу страхования профессиональной ответственности медицинских работников. После этого началось очень широкое обсуждение этого вопроса. Поясню суть: в конце 2018 года Госдумой был принят закон о клинических рекомендациях.

Это значит, что по закону РФ, как практически во всех развитых странах мира, профессиональным сообществом разрабатываются клинические рекомендации по каждому заболеванию, диагнозу, по каждой стадии, каждому случаю. После утверждения разрабатываются стандарты: что должны делать врач и медсестра в таких-то случаях. Это уже существует во многих странах мира. У нас же такая система не была закреплена законодательно, а по некоторым заболеваниям было несколько клинических рекомендаций, и врачи не знали, какую из них применить.

Конечно, на предлагаемое нововведение нужно время, но эта система будет упорядочена. В идеале это должно привести к тому, что любой человек, житель России, в любой точке страны, должен получить медпомощь по единому стандарту, вне зависимости от того, живет от в Калининграде, Москве, на Чукотке или в деревне. Существует стандарт, и если у пациента диагностировано определенное заболевание, он должен получать помощь по стандарту. С другой стороны, мы все прекрасно понимаем, что медицинская наука – это не математика. Тут нет 100-процентных решений.

Бывают случаи, когда стандарты или клинические рекомендации не срабатывают или их невозможно применить. Например, организм дает неадекватный ответ на предлагаемое лечение или вообще не дает никакого ответа, либо происходит смешивание нескольких диагнозов, и тогда клиническая картина бывает размыта.

В этом случае врач должен брать ответственность на себя и принимать решение о лечении конкретного пациента, исходя из своих знаний и опыта. Но главное – брать ответственность.

Со стороны правоохранительных органов в последнее время происходит некий прессинг медицинского сообщества. За последние два года количество уголовных дел, заведенных Следственным комитетом на медицинских работников, возросло более чем в два раза. Плюс ко всему, с нового года в структуре Следственного комитета создан целый отдел по борьбе с врачебными ошибками. Я не говорю, что это плохо. Конечно, необходимо наводить порядок и бывают вещи, за которые надо наказывать. Например, когда ошибка или непрофессионализм, не соблюдение правил привели к тяжелым последствиям. Но это ведет к тому, что когда в некоторых ситуациях врачу необходимо брать ответственность на себя, под этим прессингом он задумается, а нужно ли брать на себя эту ответственность.

Это может привести к бездействую врача. А бездействие врача может быть хуже даже действия с ошибкой.

Естественно, из этого вытекает, что в этих случаях мы должны защитить врача, подать ему руку помощи. Это не мной было придумано, и я не делаю революцию

в этой сфере. Такая система принята во всех развитых странах мира. Существует обязательное страхование профессиональной ответственности или страхование профессиональных рисков. То есть если врач не может применить стандарт, берет на себя ответственность, лечит больного в экстренных ситуациях, на свое усмотрение, исходя из опыта и знаний, он должен быть защищен этой страховкой от дальнейших проблем. Есть разные системы во всем мире. Но вот буквально недавно к нам приезжала делегация из Израиля, я общался по этому поводу. Там принято страховать врачей лечебным учреждением, в котором работает этот специалист. Из всей суммы страховки лечебное учреждение оплачивает 90 процентов. Остальные 10 процентов оплачивает сам врач, чтобы кроме моральной он имел и финансовую ответственность за свои ошибки.

В дальнейшем если происходит страховой случай, осуществляются выплаты по нему, то на следующий год врач выплачивает уже не 10, а 12 процентов. А если врач проработал 5-10 лет, не совершая ошибок, процент снижается. Страхование профессиональных рисков должно быть обязательным для всех работников, участвующих в оказании медицинской помощи. Я думаю, мы обязательно к этому придем. Но для этого потребуются дополнительные финансовые средства.

Мы уже проходили через это, когда в стране ввели обязательное страхование автомобилей – ОСАГО. А это уже не автомобиль, а ответственность врачей и наше с вами здоровье. Однозначно, от внедрения этой системы выиграют все: и врачи, которые будут уверены, что если не дай Бог что-то происходит, они застрахованы, и страховка покроет последствия, наступившие вследствие их действий.

Пациенты тоже заинтересованы. Сейчас все устроено так: если происходит врачебная ошибка, по которой зафиксирована жалоба, суд выносит решение либо заключается мировое соглашение о необходимости произвести выплаты. А у лечебного учреждения, особенно государственного, выплаты не предусмотрены в смете. И пациенту, чтобы получить предусмотренную компенсацию, приходится очень долго, иногда годами, ждать. А если будет страхование, то есть если принято решение о выплатах, пациент идет в страховую компанию и получает деньги. А страховая компания уже сама разбирается с лечебным учреждением. И государству это выгодно – потому что когда врач не боится, не бездействует и делает свое дело, то, конечно же, у нас улучшается медицинская помощь, качество жизни, увеличивается ее продолжительность.

- Как вы относитесь к моде на психотерапию и нет ли необходимости контролировать эту область медицины в качестве предоставления услуг?

- По первичной специализации я врач-психиатр. И мне действительно близка эта область. Психиатрия, психология, психотерапия – все, что связано с деятельностью нашего мозга, всегда представляет интерес. Я соглашусь, что такая мода существует и пришла она к нам с Запада, когда мы начали смотреть фильмы, в которых пациент лежит на кушетке, а психоаналитик с ним разговаривает, спрашивает, какие он видел сны, и делает из этого какие-то выводы. У нас все немного по-другому: психология кухонная. Чаще всего мы идем не к психотерапевту или психоаналитику, а сидим с друзьями на кухне, изливаем душу. Это просто разница культур.

Но такая мода действительно существует. И я в ней не вижу ничего особенно плохого, за исключением одного: каждая мода подразумевает, что начинает появляться много тех, кто хочет на этом заработать. Я бы даже назвал не психотерапевтов. Потому что психиатрия и психотерапия – это медицинские науки, которые лицензируются и проверяются Росздравнадзором, там вряд ли можно найти каких-то неквалифицированных специалистов, шарлатанов.

Большие проблемы могут возникнуть с психологами. У нас каждый считает себя психологом, хотя это наука, и специалист должен получить соответствующие знания. Это привело к тому, что у нас распространилось огромное количества тренингов, практик, которые проводят якобы специалисты, не имеющие элементарной базы, а умеющие просто красиво говорить.

Кристина Иванова