Татьяна Шахматова: «Мы играем с языком, а язык играет с нами»

В интервью порталу «Вверх» кандидат филологических наук, автор собственной игровой методики преподавания русского языка для иностранцев, специалист в области лингвистической экспертизы с почти 10-летним стажем рассказала о новой книге, муже-помощнике, специфике российского менталитета и пути к серийному писательству.

В серии детективов Татьяны Шахматовой главным героем-сыщиком выступает эксперт-филолог Виктория Берсеньева, вычисляющая убийцу по текстовым следам. «Слово — это улика» — слоган серии. В 2017 году в издательстве ЭКСМО вышли романы «Унесенные блогосферой» (о языке социальных сетей) и «Удар отточенным пером» (об информационных атаках в прессе).

На 13 ноября анонсирован выпуск третьего романа — «Убийство онсайт», правда, с новым дизайном обложки и под новым названием серии. Теперь это не «Детектив с филфака», а «Филологическое расследование».

По словам автора, четвертый роман серии уже написан и сдан, его выпуск также ожидается в ближайшее время. Автор намерен и дальше продолжать серию «Филологическое расследование».

— Как вы пришли к идее сделать из такой серьезной и даже суховатой науки как филология детектив?

— Для меня она, конечно, совсем даже не суховатая, я вообще считаю, что любое филологическое исследование — увлекательное приключение. Но, согласна, репутация у науки сложилась: скука, тишина библиотеки, очки, скрюченная фигура, синий чулок.

Но сейчас мы живем в совершенно удивительной эре — информационной. И, по-моему, филолог сейчас — это та профессия, которая будет становиться только востребованней и востребованней. Мы, конечно, не первое поколение, у которого умение владеть словом является показателем в социальной иерархии.

Успех в обществе зависит от того, как мы ведем переговоры, умеем договориться друг с другом, сходить в магазин, найти нужную информацию, провести интригу/защититься от происков в коллективе себе подобных, воспитать детей и т.д.

Это все началось, как только человек заговорил. Но наше время интересно еще и тем, что все мы оставляем за собой многочисленные текстовые следы, информационную историю: присутствуя в соцсетях, совершая покупки, ставя теги, даже просто используя электронную почту, структура переписки которой уже совершенно иная, нежели у бумажного эпистолярия.

Поскольку наша жизнь так сильно стала связана с текстом, словом, то я подумала о том, что со словом может быть связана не только жизнь, но и то, как человек может из этой жизни уйти. А смерть — основа детективного сюжета. Т

ак от юрислингвистики, которая сама по себе очень детективная и криминальная, и преподавания, я перешла к писательству. Первый детектив я больше писала для себя и своих студентов, и совсем не собиралась издавать целую серию романов. Это потом уже появился некий социальный заказ.

В своих романах я долго искала баланс чтобы говорить просто и увлекательно о сложных вещах и, в сущности, переднем крае современной науки, где, собственно, и находится лингвистическая экспертиза текста. Поэтому моя главная героиня Виктория работает в паре со своим племянником, который переводит все с ее высоколобого языка филолога на язык нормального человека. Я тешу себя надеждой, что из моих текстов можно почерпнуть что-то полезное, представить себе законы, по которым мы играем с языком, а язык играет с нами.

— 13 ноября выйдет ваш третий роман «Убийство онсайт». В чем состоит его концепция?

— Третий роман об айтишниках. Они рок-звезды нашего времени это, безусловно: катаются по всему свету, разрабатывая и совершенствуя технологии, о необходимости которых мы с вами еще даже не догадываемся. А через год-два весь народ дружно будет гоняться и выкладывать свои кровные за то, что уже сегодня разрабатывает команда программистов, запершись у себя в офисе где-то в Швейцарии и поедая килограммы пиццы на митигах (это у них так летучки называются от слова meeting – встреча).

В «Убийстве онсайт» Вика и ее племянник Саша отправляются расследовать преступление в столицу далекого Эквадора, экзотический город Кито, как раз к такой вот команде русскоязычных программистов, разрабатывающих системы электронных документооборотов.

Романтичное название у этой работы на айти сленге: облачные технологии.  Выбор места связан с моей собственной биографией, я жила в Эквадоре три месяца, так что представляю менталитет этой страны, ее реалии.

Действие романа разворачивается в IT-корпорации, в которой происходит промышленный шпионаж. Чтобы определить источник бед, привлекают эксперта-филолога Викторию, которая должна выстроить на основе огромного объема внутренней переписки некое дерево вариаций движения информации в фирме и понять, где же происходит сбой, от чего и главное, кого это зависит. Ну а дальше по законам детективного жанра происходят всякие разные коллизии неожиданные и для самой Вики, и для читателя.

Все-таки Эквадор — это немного другая планета, как и мир айтишников — с незаурядными привычками, ритуалами, логикой, особенным языком поколения миллениалов, где у знаков эмодзи, например, не меньше значения, а порой и больше, чем у самих слов. И со всем этим приходится работать современному филологу.   

— Как вы попали в Эквадор? Специально поехали по работе?

— По работе поехал мой муж айтишник. Я отправилась с ним и совершенно не собиралась там работать. Но вдруг выяснилось, что в Эквадоре есть интерес к русскому языку. Так что провела там интенсивные курсы русского языка по своей методике, адаптировав ее на испаноговорящую аудиторию.

— Так вот откуда растут ноги в концепции нового романа про IT-корпорацию? Вы получали консультации у своего мужа по поводу терминологии и т.д.?

— Не только по поводу терминологии.

Мой муж — всегда мой первый и главный читатель, человек он очень разносторонний, читающий, я доверяю его мнению и вкусу. Но в третьем романе, конечно, его влияние самое заметное.

— В чем заключается новизна вашего творчества по сравнению с литературными предшественниками?

— Если говорить о типологических основах детектива, то мои романы — абсолютно канонические детективы, где есть сыщик, помощник, преступление, все покрыто тайной, информация выдается читателям порциями, все соблюдено. Единственное новое – сам тип сыщика и тип расследования. Расследований по текстам, когда тайны текста и подтекста двигают сюжет от начала и до конца, – такого еще не было. Были лишь элементы. Я все ждала, что такой сыщик появится. Не дождалась, пришлось писать самой.

— Когда у вас в голове щелкнуло, что вы можете не ждать, а написать такой роман сама?

— Я писала еще в школе: смешные истории про школу, учителей, одноклассников, просто какие-то глупости. У меня даже были читатели: друзья, одноклассники и даже сами учителя. Где-то я побеждала, в каких-то «лёгких перьях».  Была в каком-то смысле популярна у сверстников. Но никогда не придавала этому особого значения и более того, страшно стеснялась. Какая-то патология, наверное.

И на филфак я пошла во многом потому, что мне сказали: «Выпускники филфака не пишут. Они знают, как это делать правильно, они люди серьезные, и сами писать не будут». Я подумала: «О, поступив, я перестану заниматься этой ерундой». Но не помогло.

Кстати, над первым романом я работала долго — около трех лет. Сначала собирала материал, потом писала, переписывала. А сейчас у меня на роман уходит уже гораздо меньше времени. Четвертый роман серии родился буквально за три месяца. Есть тексты, которые пишутся по полгода, год. Причем, судя по отзывам, зависимость бывает очень странная. Иногда роман, на написание которого ты тратишь меньше времени, потом вызывает больший интерес, чем тот, который ты мучила три года.

— Какие вы можете назвать основные отличия менталитета российского человека?

— Загадка русской души — не такая уж и загадка. Ее можно просчитать с помощью культурных кодов, которыми мы пользуемся. Один из них — установка на коллективизм, например, очень присущая русскому народу. В отличие от индивидуалистов с Запада, мы очень легко встаем на точку зрения другого человека, легко объединяемся.

И все наши пословицы-поговорки об этом говорят: «Один в поле – не воин», «Веника не переломишь, а по пруту весь веник переломаешь», «Семеро одного не ждут». У нас даже есть грамматические образования, которые сложно перевести на другие языки.

Например — «Мы вдвоем, втроем, всемером». Если мы будем переводить это на какой-то европейский язык, английский, в частности, придется сказать: «Семь человек пошли». Из этих установок, в том числе из коллективизма, проистекает много черт нашего повседневного общения, о которых мы не задумываемся даже. Например, манипуляции фразами типа «Ты с коллективом или нет?».

У нас есть и другие мощные культурные доминанты, не совпадающие с западными. Самый популярный пример — улыбка.

Студенты, приезжающие в Казань из других стран, даже признаются, что первые несколько недель боятся заходить в автобус и ходят пешком – слишком пристально их изучают и не улыбаются в ответ. Ну не носим мы улыбку, в нашем повседневном этикете нет улыбки-маски, улыбки-социальной роли, а в Европе она есть. И ничего с этим не поделаешь, нужно просто это знать и с этим, как говорится, жить.

— В чем заключается ваша авторская методика преподавания русского языка иностранцам?

— Мы с коллегами придумали жанровую форму учебника, которой долго искали название. Сначала издательство «Златоуст» предложило такое: «литературная роман-игра». Так и выпустили в 2014 году. А потом стали активно развиваться все эти квесты сейчас очень популярные, и мы поняли, что все просто: роман-квест. 

Называется учебник «Вояж по-русски» (в соавторстве с доцентом КФУ Л.А. Москалевой и преподавателем, переводчиком из Франции Анаис Ам). Первый учебник ориентирован на франкоговорящих студентов.

Отличие учебника от других в том, что он сюжетный. Параллельно с языком дается представление о русской культуре, искусстве, этикете и истории России начала 20-го века (революция, царская семья, Распутин). Действие происходит в Москве, Санкт-Петербурге и Казани. Также наше ноу-хау: постепенная замена французского текста на русский.

Французские конструкции замещаются русскими, когда герой, проходит элементы квеста и осваивает грамматику, лексику, синтаксис согласно стандартам элементарного-базового уровня.

Последняя глава книги написана уже полностью по-русски, меняется даже цвет текста. Представляете ощущения иностранца, который, прочитав книгу и проработав задания, может прочитать главу на русском! Это же самый наглядный результат, лучше любого теста. Вот этот эффект игры студентам очень нравится. Кроме того, можно заниматься как в классе, так и в формате самоучителя.

Мы уже разработали корректировку заданий на англоговорящих студентов, сделали перевод на английский, потому что поступали заказы от преподавателей, большой интерес книга вызывала на различных конференциях.

— Как у вас происходит творческий процесс?

— Так же, как это происходило у очень многих писателей, я здесь ничем не отличаюсь. Вдохновение вдохновением, а писать надо каждый день. Особенно если ты пишешь серию, если читатели ждут твои романы, это вообще особая ответственность.

— Три месяца, которые вы потратили на написание четвертого романа, вообще проходили без сна и отдыха? Писательство настолько затягивает?

— Это были как раз три месяца лета, когда не было студентов. Когда глубоко погружаешься в текст, то наступает такой момент, когда просто не можешь надолго оставить своих героев. Ты бросила писать главу, а они где-то там сидят, им холодно, голодно, за ними кто-то гонится.

Жить со мной в такие периоды, наверное, непросто: я почти перестаю готовить, домашнюю работу делаю бегом-бегом, но сама я очень люблю это состояние.

— Сколько часов максимум вы можете писать без сна и отдыха?

— Я не такой маньяк (смеется). Конечно, я могу сидеть и писать день – утром начать и вечером закончить. Это такой неостановимый процесс, когда роман тебя затягивает. Но бывает, что я вообще только выбираю материал, читаю литературу, набираю примеры. Мой массив прозы весь завязан на реальных языковых случаях, их ещё надо найти, услышать, подслушать, истолковать, может и где-то спровоцировать (в сети, например). Это тоже работа над романом. 

— Писательство сейчас — ваше основное занятие?

— Пока да. Сейчас мы выводим на рынок новую серию «Филологическое расследование». Я даже на какое-то время прекратила преподавательскую деятельность, потому что она пока никуда не вписывается. Хотя я страдаю по этому поводу, особенно 1 сентября. У всех моих коллег приехали группы, а у меня – не приехала. Социальные сети пестрят поздравлениями, фотографиями, а ты сидишь и пишешь роман.

Кристина Иванова