«Цена медали оказалась для нас очень высока»

16-летний уроженец Казани Нурислам Вафин на днях стал обладателем ведомственной награды МЧС России «За спасение погибающих на водах». Почти два года назад – в июне 2019 года – сын экс-министра здравоохранения Татарстана Аделя Вафина Нурислам спас друга, рискуя жизнью, ценой собственного здоровья.

В интервью порталу «Вверх» мама героя Альбина Вафина рассказала, какой путь проделал её сын после 6-минутного пребывания на дне озера и получасовой реанимации до катания на велосипеде и заплывов в бассейне, и как несчастный случай сплотил семью.

Предыстория

В московской школе №1329 12 апреля состоялась торжественная церемония награждения старшеклассника Нурислама Вафина ведомственной наградой МЧС России «За спасение погибающих на водах». Героический поступок юноша совершил, когда ему было всего 14. Нурислам спас младшего товарища ценой собственного здоровья.

В июне 2019 года Нурислам вместе с другом Саидом катался на досках для плавания на озере вблизи деревни Хоросино Чеховского городского округа Московской области (после того, как Адель Вафин оставил пост главы Минздрава РТ, он с семьёй переехал в Москву и на тот момент работал в сети медицинских клиник «Медси» - прим. ред.).

В какой-то момент 9-летний Саид, не удержавшись на доске, упал в воду, растерялся и начал тонуть. Нурислам, не раздумывая, прыгнул за ним. Он занимался плаванием и поэтому хорошо держался на воде. Благодаря усилиям Нурислама, Саид находился на воде до того момента, пока охранник не принял его и благополучно вытащил на берег.

Но потом Нурислам сам ушёл под воду. Юношу искали 6 минут, а когда извлекли на берег, он не подавал признаков жизни. Около получаса служба охраны посёлка и медсестра проводили реанимацию, прежде чем у мальчика восстановилась сердечная деятельность, и появилось дыхание. Последние два года Нурислам проходит усиленную реабилитацию, которая приносит свои плоды. За заслуженной наградой он пришёл лично, в сопровождении родителей.

По словам Альбины Вафиной, у них с мужем на двоих – пятеро детей, из них четверо – мальчики. Нурислам – младший из сыновей, но самая маленькая в семье – дочка.

Награда нашла своего героя

- Альбина, как сам Нурислам воспринял награду МЧС России. Стала ли она для него дополнительным стимулом, чтобы продолжать реабилитацию?

- Конечно, стала. Он поставил фотографию с вручения на видное место у себя в комнате. И на Facebook без какой-либо подсказки или совета обновил фото и разместил именно этот снимок с награждения. Для меня очень важно, что он осознаёт свои достижения, вынес это на публику. Это очень хороший знак. Пока мы до сих пор восстанавливаемся, и осознание себя, своей личности у нас не на 100-процентном уровне.

- Что вы сами почувствовали в тот день, когда сыну вручали награду?

- Конечно, я горжусь сыном. Но у меня было двойственные чувства. Потому что для нас цена этой медали оказалась слишком высока. То, что Нурислам заслужил её ценой собственного здоровья, для меня – большая горечь. Я пытаюсь правильно к этому отнестись, но эмоционально пока приходится тяжело. Но я все равно радуюсь за сына, ему есть, чем гордиться.

- Сын сам чувствует себя героем? Осознаёт свой поступок?

- Конечно, он всё понимает. Все комментарии и пожелания я ему отправляю. Когда я ему прочитала высказывания друзей на Facebook, я его переспросила: «Ты же герой, Нурислам?». Он ответил: «Да». То есть он понимает и гордится своим поступком.

Как написал один из наших друзей, и этот комментарий я читала и сыну, Нурислам – трижды герой. Во-первых, он осмелился прыгнуть на помощь другу на середине озера, на самой глубине. От усталости он ушёл на дно с асфиксией, но именно благодаря этому лёгкие не наполнились водой, из-за чего мог бы быть отёк лёгких. Второе геройство – реанимация длилась 30 минут. По видеокамерам удалось восстановить временные промежутки – через 6 минут его достали со дна озера и в течение 30 минут его откачивали, делали массаж сердца, папа делал искусственное дыхание…

«После 30 минут реанимации он сделал первый вдох»

- То есть вы тоже были на месте происшествия?

- Да, в тот день мы поехали отдыхать на озеро всей семьёй. Просто в тот момент мы с Аделем отошли на пасеку, до которой было 10 минут пешком по лесу. А мальчики остались плавать. Мы без всяких опасений оставили их, потому что Нурислам занимался плаванием и очень хорошо плавал, а младшему товарищу было сказано не лезть в воду.

Мы были  на пасеке, когда нам позвонили и сказали, что утонул Али. У нас часто Нурислама путали с Али. Али поменьше ростом, но он старше. И все время Нурислама принимали за старшего. У пасечника была машина, и все, кто в первую очередь мог помочь, моментально поехали на место. А мы с дочкой бежали через лес пешком. Когда я прибежала, то увидела, что вокруг кого-то склонились люди, а рядом на качели сбились в кучку все подростки, и там был Али. И первая моя мысль была, что Нурислам справится. Было понятно, что утопление – ещё не конец, есть шанс реанимировать ребёнка.

Но эти 30 минут, когда реанимировали Нурислама… Меня пытались не пустить к нему. Но я сказала, что я адекватна и не помешаю реанимации. И просто растирала ребёнку руку, а друзья растирали ноги. Кто-то делал массаж сердца – все распределились.

Медсестра всем командовала, говорила «Стоп», когда надо было послушать пульс. Я растирала руку и кричала Нурисламу, что он может дышать. Я сама верила, что он может задышать, и моей задачей было докричаться до Нурислама, что он может дышать, и это ещё не конец, мне казалось, что он меня слышит. По истечении 30 минут он сделал первый вдох, скорее, издал хрип. То есть это и было вторым его геройством, что он смог задышать вопреки всему. Это просто невероятно.

А третьей геройство – что он шаг за шагом восстанавливался. Первое время, когда Нурислам находился в коме, врачи даже не говорили нам, будет ли он жить. На 3-й день в реанимацию был приглашён главный детский анестезиолог-реаниматолог Минздрава РТ Игорь Закиров, который сказал: «Атонии нет, надо двигаться вперёд, руки не опускать!» и дал свои рекомендации московским коллегам.

Каждый раз я боялась, что у него остановится дыхание, первые 10 дней он находился на искусственной вентиляции лёгких. И никто не давал никаких гарантий, выживет ли он. Реаниматолог Юлия Потанина спустя 2 недели, когда мальчик ещё не вышел из комы, сказал, что у него есть потенциал. Для меня было очень важно услышать, что у нас есть шанс восстановиться на примере других детей. Было много случаев, когда ребёнок после различных несчастных случаев возвращался к нормальной жизни. А вот после утопления… Никто нам не мог дать надежды. Даже у врачей было полное неверие в пациента.

Но вопреки этому Нурислам восстанавливался шаг за шагом. Помню, он хватался за поручни кровати, пытался вставать, а врачи говорили нам, что этого делать не надо, у него должен сначала восстанавливаться мозг. Но Нурислам шёл сам, по своей схеме. Например, никак не воспринимал вертикализацию, он просто рыдал, выл и пытался разорвать ремни. Для него эта схема была неприемлемой.

Тогда мы с мужем добились, чтобы нам дали спортивный коврик и выкладывали его на пол. И вот он, лёжа на полу, пытался вставать на четвереньки через невероятные усилия. Я просто чувствовала его. И для него было важно, что рядом с ним не было никакого пессимизма, маминых слёз, папиного разочарования. Мы все в него очень верили. У нас не было никаких сомнений, что он восстановится. Это тоже придавало ему сил.

Когда мы отправляем врачам, у которых Нурислам лечился, видео, как он катается на велосипеде, все говорят, что это невероятно и просто уникальный случай. То есть его третья победа – занятия, усилия, вопреки прогнозам. За весь период реабилитации он ни разу не сказал, что устал или не хочет. Никаких капризов, сопротивлений не было. Есть слово «надо», и он это прекрасно понимает. Сейчас он проплывает по 30-40 бассейнов по 43 м за 40 минут занятия и выдерживает такие нагрузки.

«Не как в фильмах – очнулся из комы и пошёл»

- На каком этапе сейчас находится реабилитация Нурислама? Начал ли он говорить?

- Речь сына пока немного замедленная. По двигательной активности восстановление пока тоже не 100-процентное. Видно, что с движениями что-то не так. Хотя он катается на велосипеде, играет в баскетбол, занимается плаванием в бассейне. Пока мы ещё работаем над полным физическим восстановлением. Координация пока страдает.

- Вы говорите, что Нурислам занимается плаванием. А у него не было барьера после того, как он практически утонул?

- Барьер был. И мы его преодолели. Обучали плавать заново. В бассейне же всё предсказуемо. Но если он окажется на открытой воде, я переживаю, что паника снова вернётся. Будем работать и над этим.

- Пока на море он не выезжал?

- Мы выезжали на море, когда выезжали на реабилитацию в Испанию. Конечно, тогда у него на море присутствовала паника, но он не отказывался от того, что хочет купаться. Однако при этом был сильно напряжён во время плавания.

- Где Нурислам проходил реабилитацию?

- В процессе реабилитации были задействованы ведущие реабилитологи Москвы государственных и частных клиник, команда специалистов Института Гуттманна, включая телемедицинские консультации и удалённые занятия.

А вообще путь нас был таким. После озера на скорой мы поехали в реанимацию Чеховской больницы. Там Нурислама интубировали, подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. После этого через несколько часов переехали в Тушинскую детскую больницу. Там мы провели 2-3 недели. Нурислам находился в коме, в состоянии низкого сознания.

После нескольких недель в Тушинской больнице мы перевели Нурислама в клинику Рошаля. Там мы пролежали ещё несколько недель, до середины июля. Все эти полтора месяца, которые мы были в больницах после несчастного случая, Нурислам находился в состоянии сопор – у него не было зрения, движения были хаотичными и мозг не мог управлять телом. И мы не знали, слышит ли он нас, реагирует ли на наше присутствие. И только к началу июля он мог выполнить простейшие команды – например, открыть рот, повернуть голову.

- А сколько длился основной этап активной реабилитации?

- Около 5 месяцев в различных центрах, сейчас она продолжается амбулаторно, и мы продолжаем посещать реабилитационные занятия – бассейн, нейропсихолог, кинезиотерапевт и другие. И до сих пор у нас все занятия со специалистами расписаны по определённому графику. Ездим в разные центры и к различным специалистам.

- Был ли определённый переломный момент, когда к Нурисламу вернулось сознание и начали восстанавливаться функции?

- Не было резкого возвращения сознания. Всё было не как в фильмах – очнулся из комы и пошёл. Все происходило постепенно, как у младенца. Даже зрение появлялось постепенно. Он учился опираться на ноги, вставать, затем ходить.

- Нурислам пока не ходит в школу?

- Нет, он занимается дома. Трижды в неделю у него занятия математикой, русским языком, чтобы не запустить основные предметы. Плюс занятия с логопедом-дефектологом, нейропсихологом. Всё направленно на восстановление утраченных нейронных связей.

- Друзья, одноклассники как-то поддерживают Нурислама?

- Пока он сам немного закрыт, потому что прекрасно понимает, в какой ситуации оказался, и сейчас он не в своей былой форме. Его самооценка, уверенность в себе очень сильно упали, и он стал стеснительным. Он общается с братьями, сестрой, есть несколько друзей, с которыми он всегда рад встретиться. Но в полной мере в социум пока его не отправляем. Сейчас начали заниматься с психологом, который ему должен помочь найти свое место в обществе, вернуть свою личность. Чтобы, как выразился психолог, Нурислам вернулся в себя.

«У Нурислама есть потенциал восстановиться полностью»

- В комментариях к новостям о вручении Нурисламу награды, в основном, встречаются слова восхищения в адрес родителей, вырастивших настоящего мужчину. В нём были видны такие качества до несчастного случая?

- Да, в нём есть упорство, внутренний стержень, который не прогнёшь. У него всегда было собственное мнение на все вопросы. Он всегда всё делал по-своему. Когда учился математике, у него была своя схема подсчёта. Он очень не любил методично писать всё решение задачи, а в голове решал и сразу выдавал готовый результат. Заставить его что-то прописать было трудно. Если он считает, что это не нужно делать, то не будет. Я шутила тогда, что он великий оптимизатор. И даже свою одежду он надевал как-то особо, быстро , не затрачивая время на выворачивание. 

Бывают такие «отличники»: им говоришь писать – они пишут, говоришь, как делать – они так и делают...

Нурислам столько слышал слов докторов о своём состоянии, которые думали, что он их не слышит. А он всё и тогда воспринимал адекватно. Когда мы ему рассказывали смешные истории, он улыбался, иногда даже смеялся. Когда я ему рассказывала про его мечты, например, стать архитектором и уехать учиться в Германию, он очень сильно плакал. Просто тогда адекватно воспринимающий мозг был заперт в теле, которое его не слушалось. И если бы он был послушным мальчиком, то, наверное, поверил бы прогнозам докторов и смирился со своей участью. Но он вопреки всему, не по схеме, без вертикализации, вставал на ноги и очень быстро восстанавливался.

- Вы говорите, что сын хотел стать архитектором. Вы с ним обсуждаете дальнейшие планы или главное сейчас это восстановление Нурислама?

- Я считаю, что у него есть потенциал полностью восстановиться. И до такого состояния, что он не будет отличаться от своих сверстников. Я верю, что сейчас максимально выложиться ему поможет целеполагание, мечты. Конечно, сейчас говорить об архитектуре, когда мозг ещё восстанавливается, преждевременно. Но мы идём к этому шаг за шагом. Мы начали брать индивидуальные занятия с художником. И Нурислам сам осознаёт, что нужно обретать навыки постепенно – это как «есть большого слона по маленьким кусочкам».

«Несчастный случай очень сильно сплотил нашу семью»

- Как вы с мужем и детьми пережили этот период?

- Не только я и папа сражались за Нурислама, но и все члены семьи. Когда я была с Нурисламом в клинике, дочка оставалась без мамы несколько месяцев, отправляла видео с пожеланиями о поправке Нурисламу. Брат Али, который в момент несчастного случая был на озере, тоже очень сильно переживал. У него была и психологическая травма, что он не смог вовремя помочь и не оказался рядом, несмотря на то, что также катался на озере. Мой старший сын, будущий врач, приезжал в клинику на две недели, чтобы я могла побыть с дочкой. Когда я вернулась в больницу, Нурислам уже начал обходиться без инвалидной коляски. То есть он поставил его на ноги в моё отсутствие.

Нашу семью этот несчастный случай очень сильно сплотил. Произошла переоценка ценностей. Мы по-другому посмотрели друг на друга. Все встали плечом к плечу и поставили себе в приоритет восстановление Нурислама.

- Такие события обычно разделяют жизнь на «до» и «после». Можете ли вы дать совет родителям, которые оказались в похожей ситуации. Как не опустить руки?

- Даже Адель говорит, что этот случай ему вернул детей. Настолько сплотилась наша семья. Мы привыкли судить детей через призму положительных оценок, достижений. Наверное, безусловного принятия не было. Мы сами родители-трудоголики и привыкли себя-то любить через достижения. Сейчас же жизнь научила нас просто любить. Если мы просто вместе вечером, мы наслаждаемся этим временем, общением. Есть успехи, есть неудачи. Но мы каждый день просто наслаждаемся тем, что у нас есть дети. И каждый день проживаем с удовольствием. Потому что завтра может быть по-другому. А сегодня нужно максимально дать любовь, поддержку своему близкому без оглядок.

Муж распечатал нашу семейную фотографию и поставил её со словами: «Самая крутая команда!». Мы начали просто жить свободно, наслаждаясь друг другом. Пишем нашу новую семейную историю с чистого листа.

«Не понимаю тех, кто смотрит на вручение медали Нурисламу через призму того, кто у него отец»

- Вы приглашали кого-то из татарстанских специалистов, учитывая многолетнюю работу вашего мужа в качестве министра здравоохранения Татарстана?

- Как я уже ранее сказала, приезжал анестезиолог-реаниматолог Игорь Ильдусович Закиров. Адель всегда его считал одним из лучших специалистов в стране (экс-заведующий отделением детской реанимации ДРКБ умер от COVID-19 в конце 2020 года – прим. ред.). Коллеги и друзья Аделя очень помогали, кто чем мог, никто не остался в стороне.

- В комментариях в основном всегда выражают поддержку мальчику-герою и его родителям. Но иногда встречаются мнения, что, если бы не отец из медицинских кругов, то таких результатов было бы добиться невозможно…

- Не в каждой семье дети способны на такие подвиги. Сила духа у нашего мальчика просто нереальная. Когда ты смотришь на его достижения, абсолютно не имеют значения должности родителей. К тому же, в Москве связи Аделя не имели большого значения. Здесь совсем другое отношение медперсонала было по сравнению с Татарстаном. Мы просто были как рядовые пациенты, и всю отечественную медицину на себе испытывали, сражались. Не понимаю тех, кто смотрит на вручение медали Нурисламу через призму того, кто у него отец. Я думаю, это, наверное, из-за неспособности прочувствовать чужую боль.

В нашей ситуации скорее сыграли роль не связи Аделя, а его компетенции. Когда сын лежал в реанимации, Адель брал кровь и отвозил в другую лабораторию, потому что важно было не упустить начинающееся воспаление лёгких. Здесь сработали не его связи, а его экспертность. Он очень открыт новшествам, мы пробовали абсолютно всё и испытывали на своём опыте, что подходит Нурисламу, а что не подходит, что даёт результаты, а что не даёт. Адель превратился в чуткого отца, который был максимально погружён и отслеживал, чем мы ещё можем помочь сыну. Просто нужно верить и любить!

Кристина Иванова