«Зритель в театре должен смеяться или плакать. Это момент очищения»

Качаловский театр в этом сезоне оказался в центре внимания не только благодаря своим спектаклям. Открытие музея, проведение двух фестивалей стали настоящим событием в театральной жизни Казани.

Худрук театра Александр Славутский в интервью порталу «Вверх» рассказал,  должен ли театр дружить с государством, как он относится к цензуре и зачем сам хочет участвовать в политической жизни республики.

«Мы зарабатываем не концертами. Мы не пускаем различных певцов»

- Александр Яковлевич, подходит к концу подходит  228 сезон театральный сезон. Какие события вы могли бы выделить, и чем он вам запомнился?

- Он был достаточно насыщенным. Первое яркое событие, которое у нас состоялось, это I Качаловский театральный фестиваль. Это хорошее дело, поскольку мы показали  разные театры и разные спектакли. Эту идею мы вынашивали давно, хотели  привозить в Казань лучшее и разное, чтобы зрители могли оценить новые театральные тенденции. Но тут вмешался наш театральный ремонт. И как-то стыдно привести серьезный театр в здание без ремонта.

В то время когда правительство нашей республики говорит, что нужно бренд Татарстана продвигать, мы будем показывать, что в русском театре  штукатурка отваливается, кресла старые, протекает все. 

Поэтому, как только при поддержке правительства была проведена реконструкция здания, и стало возможным фестиваль провести, мы это сделали.

Всех режиссеров, кто приехал к нам, я прекрасно знаю. Кто-то при мне начинал, или я начинал при них. Мне никто не отказал. Мы все, так или иначе, связаны. Тот же Миша Бычков, и Лева Эренбург, и Римас Туминас и Юрий Бутусов…  Номинанты и лауреаты «Золотой маски», все эти режиссеры - состоявшиеся художники,  доказавшие свою профессиональную, творческую состоятельность. Это был сознательный выбор  репертуара. Мне не нужны эксперты. Я в состоянии сам подобрать репертуар.  Вне зависимости от своего вкуса. Самому мне больше нравится Туминас – это современный театр, направленный к душе человека. Я вообще не понимаю, когда говорят «креативный театр». Для меня креативный – это талантливый.

- Фестиваль окупился?

- Конечно. Экономически мы сегодня работаем лучше всех в городе.

- Что, даже лучше театра  оперы и балета?

- Да, у нас эффективность на одно кресло выше.

Мы больше зарабатываем. И зарплата у нас у актеров хорошая, потому что много выплачиваем из внебюджетных денег.

Причем, мы зарабатываем не концертами, не пускаем различных певцов-халтурщиков. Мы и скидки на билеты не делаем. Если  приглашаем ветеранов, инвалидов, малообеспеченных детей, то исключительно бесплатно. Тех, кто реально нуждается в поддержке.

Возвращаясь к сезону, мы немного решили расширить границы. Учитывая, что этот год в России объявлен годом театра, мы решили провести еще один фестиваль. Но так как в один сезон второй  Качаловский проводить было бы глупо, мы придумали фест под названием  «Европа – Россия  - Азия». Конечно, часть средств на фестиваль нам дало правительство, оперевшись на наш выбор. Власти не обязаны быть театроведами. Что, Путин обязан быть искусствоведом? Вовсе нет, он отличный политик, прекрасно держит удар, знает, куда двигать экономику. И это великолепно. Важно, чтобы вокруг него были компетентные люди. Но в России всегда проблема с компетентностью.  Сейчас назначили директором театра Образцова Владимира Букалева, чемпиона СССР по теннису. Да, Ирина Корчевникова – человек не молодой, но она всю жизнь отдала театру. Сегодня много таких странных решений случается.  Такие сумасшедшие идеи возникают из-за некомпетентности.

«Нам все пытаются навязать обноски западного постмодернизма»

- Первым спектаклем, который с аншлагом прошел в рамках фестиваля, была постановка ганноверского театра «На западном фронте без перемен» режиссера Ларс-Оле Вальбурга. Она оказалась очень непривычная для нашей публики, за два часа театрального времени на сцене выливается около 200 литров заменителя крови. Не рискованно было привозить данный спектакль?

- Ну как вам сказать. Во-первых, Ремарк - хороший автор. Конечно, это не мой театр. Я бы хотел больше проработанности.  Но это европейский театр, они так работают. Смотрите в чем дело. У монархии в свое время была идеология  в адрес театров, у коммунистов – тоже.  А 90-е годы не только разрушили все в стране, но и развалили идеологию, культуру и искусство. Не очень радостно было. Я помню, когда не было денег даже принтер купить для театра. Когда пришел Путин, ситуация в стране стала меняться. А нам так называемые «либералы» продолжают пытаться навязать обноски западного постмодернизма.

Демократия - как летучий голландец. Ее не может быть в полном объеме. Народ все время за кем-то идет. Поэтому я всегда верю в роль личности в истории.

- Государство должно диктовать, какой репертуар с их точки зрения нужен театрам?

- Я думаю, что оно должно создавать условия, чтобы у художника у самого рождались те или иные идеи. Я сколько лет работаю в театре, и в принципе с той цензурой и режимом который был в том же Советском Союзе, я никогда не делал ничего на потребу. Я «Целину» не ставил, пьес министров - тоже.

Но с другой стороны, государство выделяет деньги на определенные проекты. И странно было бы, чтобы режиссер охаивал в своих постановках это государство. Мне обидно, когда кликуши начинают ныть, что у нас тут плохо, там плохо… А теперь представьте, если у нас бы произошло то же, что Франсуа Макрона во Франции. Идете вы по центру столицы демократической страны, а вам пробивают голову демонстранты, портят вашу машину… да, у нас много разных проблем, мы многое чего не умеем. Но это не значит, что в нашей стране ничего не меняется к лучшему. Я помню, когда впервые приехал в Казань, меня поразила грязь в городе, в ЦУМе машины продавали. Я сразу после этого уехал ставить спектакль в Челябинск. И, по сути, только благодаря Минтимеру Шаймиеву я решился остаться здесь. И не жалею: посмотрите, как все изменилось как во внешней жизни республики, так и во внутренней.

Недавно сижу дома, а по телевизору - концерт кубанского хора. Прислушался, о чем они поют. О любви к жене, к детям, что сын должен к матери вернуться...

И возникает понимание, что вообще-то в жизни все просто. Человек рожден быть человеком. И есть простая человеческая идеология. А мы тут про постмодернизм – все это пустое.

Почему зритель приходит в театр? Потому что человек – существо коллективное. Он хочет понимать для себя, что такой же, как все.

Публики в зрительном зале должно быть много, чтобы ей не было страшно, а то в некоторых театрах бывает, что на сцене людей больше, чем в зале. Зритель доложен смеяться или плакать. Это момент очищения, понимания того, что жизнь один раз дается человеку, и ничего ярче жизни нет.  И нет ничего прекраснее, чем достойно прожить ее, родить и вырастить ребенка. Мне присылают сообщения в месенджере,  как мой внук танцует и прыгает. Я смотрю, и ничего прекраснее этого в жизни нет… Это счастье.

- Сам театр меняется за счет этих фестивалей?

- Думаю, что да. Во-первых, я рад, что мои артисты  видят эти спектакли и понимают, куда движется русский репертуарный театр, какие европейские тенденции, куда движемся мы. Они сравнивают себя в этом контексте, может быть появляется гордость за свои спектакли. Ну и я тоже чувствую ответственность. Если зритель в наших стенах увидит низкое по качеству действие, люди будут говорить, что увидели это в Качаловском театре. И ему, по сути, не важно, в рамках фестиваля ему что-то не понравилось, или это репертуарная постановка. Поэтому достойная афиша фестиваля – это репутация нашего театра, репутация нашей республики.

- Что еще можно будет посмотреть в рамках фестиваля «Европа – Россия-Азия»?

- 4 и 5 июня зрители увидят сплав европейской и российской театральных школ. А именно - шекспировскую пьесу «Макбет» в интерпретации одного из самых известных европейских режиссеров Люка Персеваля, поставленную в петербургском театре «Балтийский дом». Далее Казань встретит молодой и дерзкий, но уже именитый коллектив «Студии театрального искусства» под руководством знаменитого режиссера Сергея Женовача, ныне возглавляющего Московский Художественный театр имени Чехова. Студийцы представят три спектакля: чеховские «Три сестры» и «Записные книжки», а также «Самоубийцу» Эрдмана. Театр будет работать в Казани неделю, с 12 по 19 июня. Завершит свою работу театральный форум постановкой пекинского народного художественного театра «Ли Бай». Случится это с с 27 по 29 июня.

«Профессиональное искусство должно быть защищено дотациями от государства»

- В этом году вы открыли театральный музей.

- Да,  и это, наверное, главное событие последнего времени. Так получилось, что мы не планировали, что объявят  год театра, готовили открытие музея несколько лет. По сути,  музей — это продолжение нашей театральной деятельности, это наш фундамент. Дизайна проекта музея не существовало. Потому что все это делалось в разное время, наскоками. И мне хотелось это сделать хорошо.

Мы и спектакли не делаем быстро, но делаем качественно. У нас все спектакли себя оправдали как морально, так и экономически. Хочется, конечно, чуть больше ставить, и, кажется, в следующем сезоне так и будет. Жанровое разнообразие должно привлекать разные категории зрителей.  И мне не нужны критики, мне нужны собеседники. Вы живете со мной в одно и то же время. Я работаю год над спектаклем, вы приходите на 1-2 вечера ко мне. Неужели  я меньше погружен в материал, чем вы? Поэтому вы должны посоветовать мне, подсказать, а не навязывать свое суждение.  На Западе хорошо пишут. Они не занимаются критической  казуистикой, они пишут свое впечатление  о спектакле. И от рецензии становится понятно, смотреть спектакль или нет. А у нас зачастую амбиции критика идут впереди его материала.    

В этом сезоне были и  премьеры: «Лес» Островского выпустил петербургский режиссер Игорь Коняев, недавно на Малой сцене молодежь представила поэтический спектакль «Казанский трамвай» по стихам казанских авторов – этот спектакль вырос из когда-то сделанного ими эскиза. В феврале мы вернули в репертуар «Горько» по Михаилу Зощенко.

- А для чего возвращать в репертуар спектакль, который уже когда-то был отыгран и выпал из афиши?

- Мы возвращаем не спектакль, а название, а спектакль по существу делается заново. В него входят другие актеры вместо тех, кто стал старше, например. Происходит спустя время переосмысление концепции. Режиссеры часто на протяжении своей творческой биографии возвращаются к одним и тем же авторам, названиям, заново осмысляя их, обогащая идеи. Это часто бывает в искусстве, и не только в театральном. Зощенко – автор на все времена. Или возьмем того же «Тома Сойера», который в совершенно новом воплощении в мае прошлого года опять появился в нашем репертуаре. Его и взрослые смотрят с удовольствием. Я хочу заново сделать и  «Любовь к трем апельсинам». Очень красивым был спектакль. Сейчас, имея такую молодежь и оркестр, мы сделаем театральную феерию для детей.  А потом, это же еще поколенческая история. 

Те, кто детьми к нам приходил, сегодня являются постоянными нашими зрителями и так же приходят со своими детьми. 

У меня в планах и «Гамлет», и «Бесы». Я с удовольствием их поставлю, буду жив – здоров.

У нас сегодня много проектов и на малой сцене, но я хочу сказать одно. Все проекты могут существовать только тогда, когда в театре есть репертуар, он продается, и зрительный зал заполняется. Когда деятельность театра подменяется только проектами, получается ерунда. У нас были Дома культуры, их разрушили когда-то и сегодня часто из театра пытаются сделать нечто подобное - самодеятельность. Это неправильно.

- Ну и последний вопрос. Вы собираетесь баллотироваться в Государственный Совет РТ. Для чего вам участие в политической жизни? Чего вы хотите добиться?

- Мне кажется, что во властных структурах  должна быть  идеология в адрес театра. Мы должны его защитить. Мы закон о театре приняли, активно им занимались, он не совершенен, но в нем есть главная фраза. Что театр  - это не коммерческая структура. Профессиональное искусство должно быть защищено дотациями от государства.  И государство это понимает.

Власть надо уметь слышать. Тогда и она будет к нам прислушиваться. Наша республика особая. 

Русская и татарская диаспора достаточно дружно  живут, и надо наши интересы вместе отстаивать. Когда мы первый раз поехали на фестиваль в Марсель, тогдашнему министру культуры Таишеву 45 минут пришлось рассказывать, чем Татарстан от Казахстана отличается.  А когда мы приезжаем сегодня, нам кричат «Браво, Казань». Это  же престиж, валюта, когда наш бренд продвигается вперед.

Я жду, что мы жить будем лучше, будет больше инвестиций в искусство. Я считаю, что вкладывать деньги  в искусство – это вкладывать в генофонд народа.  Иначе никакого гражданского общества не будет. Не будет никакого поступательного движения ни в идеологии, ни в экономике. Только духовно богатый, воспитанный человек может созидать на благо. И власть в нашей республике это понимает.

Олеся Ткаченко