Татарстанские градостроительные проекты: попытка номер три

Средний татарстанец, выслушав такое, наверняка указал бы урбанисту: нет, дорогой, не везде. Хотя бы потому, что под Казанью стоит пусть пока сыроватый, но уж точно не обветшавший Иннополис.

И если подумать, то получается, что именно Татарстан обладает уникальным всесоюзным и всероссийским опытом воплощения градостроительных проектов. Как успешных, так и не очень.

 

Попытка первая. Набережные Челны - «автоград»

«Суперзвезда» среди ударных строек первой половины семидесятых, когда все новости по телевизору и радио начинались со сводок о ходе строительства «города будущего, города молодости». Действительно, средний возраст челнинцев тогда впечатлял - 27 лет. Мало чем примечательный райцентр Набережные Челны числом менее тридцати тысяч жителей рос не по дням, а буквально по часам. Самый крупный комплекс заводов в мире. Самые передовые технологии того времени со всего света. Строители выдавали на-гора по миллиону квадратных метров жилья - немыслимые тогда объемы в масштабе страны. Всего здесь хватало - и привычного российского бардака, и неорганизованности, и редкостной самоотдачи с невероятным напряжением сил. И рвачей-летунов, шаставших по ударным стройкам страны, хватало, и уникальных специалистов, мастеров, творивших чудеса изобретательности и смекалки, собрали, к примеру, на ремонтно-инструментальном заводе.

В общем, все силы, ресурсы и средства вкладывались в строительство заводов. А что же сами Челны? Разумеется, проект строительства был, разумеется, он учитывал, что со временем город разрастется в несколько десятков раз. Но в целом градостроители, согласно стереотипам мышления того времени, закладывали гигантский город-общежитие, который должен был обслуживать стотысячную армию работающих на автозаводе. Первым конвейером в Челнах был все-таки не сборочный на автозаводе, а завод ячеистых бетонов. Денно и нощно в три смены там клепали дома, столь же разнообразные и интересные, как цыплята на бройлерной фабрике.

После долгого перерыва попав в Челны, я был поражен убожеством железобетонных строений автограда. Какой там «город будущего» - моногород со всеми присущими ему болячками типа «стоит простыть КАМАЗу, как все Челны начинают чихать и кашлять». Столица молодежного криминала в бандитские 90-е, город с самым грязным воздухом в треугольнике Елабуга-Нижнекамск-Челны и самым высоким процентом самоубийств в Татарстане.

 

Попытка вторая. Елабуга - «город молодости» 

Практически малоизвестная история. К середине 80-х годов выяснилось, что «черная дыра», то бишь сельское хозяйство СССР, уперлось в хроническую нехватку универсальных пропашных тракторов. «Беларуси» и продукция Владимирского тракторного завода по всем показателям безнадежно отстали от западных аналогов. И в 1984 году было решено строить в Елабуге Камский тракторный завод. Гендиректором был назначен известный менеджер Николай Бех, проявивший себя на литейном заводе КАМАЗа.

И в том же году в недрах ЦК ВЛКСМ родился проект создания молодежного города нового типа. Не привязанного к одному предприятию, как это было в Братске, Дивногорске, Саяногорске, Тайшете, Челнах и прочих моногородах, а универсального. Спроектированного, построенного и управляемого руками молодых и для молодых, где постепенно будут появляться свои разноотраслевые предприятия и соответствующая инфраструктура, где будет простор инициативе и творчеству молодых без бюрократических препон. Первым претендентом «на город» стал берег Байкала – его лоббисты давили на то, что эта территория станет, помимо прочего, основой для развертывания мощной туриндустрии. Задумка, конечно интересная, но несколько утопичная для тех лет.

Услышав о проекте, Бех начал добиваться того, чтобы привязать его к своему тракторному заводу. Елабуга - не чета голому берегу Байкала, где нет ровным счетом ничего - ни дорог, ни близлежащих городов, ни соответствующей стройиндустрии, ни кадров, ни учебных заведений. А главное - Байкал очень далеко от центра и климат тамошний не всем подойдет. То ли дело городок на Каме, рекламу которому сделал известный путешественник Юрий Шумицкий, прошедший за год с лишним пешком от Владивостока до Москвы, чтобы попасть на Олимпиаду-80. Его интервью «Комсомолке» разошлось трехмиллионным тиражом, и вся страна узнала, что самый красивый город в СССР - это Елабуга. Хорошо сохранившаяся, с милой сердцу дореволюционной стариной.

Все шло к тому, что первый в СССР «молодежный город» родится именно здесь. Одним из консультантов новаторского проекта был ведущий специалист страны по градостроительной политике профессор Вячеслав Глазычев. Он понимал всю пагубность и бесперспективность застройки моногородов, искал пути решения проблемы, неоднократно ради этого приезжал в Елабугу и Челны как в составе группы экспертов ЦК ВЛКСМ, так и самостоятельно.

Более или менее войдя в данную проблематику, я подал сценарную заявку в Центральную студию документальных фильмов на съемки ленты «Города будущего». Фильм был снят. По иронии судьбы, он оказался первым и последним документальным фильмом в СССР, который рассматривал проблемы создания новых городов. С советской стороны экспертом фильма был как раз Глазычев, а с западной - канадский профессор Пол Вайнцвейг, не один год обивавший пороги наших министерств и ЦК КПСС с проектом прото-Сколкова - молодежного городка на 50 тысяч жителей под Москвой. Он даже умудрился найти спонсоров и соинвесторов в Канаде, США и Европе. У него-то, как выяснилось, энтузиасты из ЦК ВЛКСМ и позаимствовали свою идею «молодежной столицы».

И скорее всего, она все-таки состоялась бы на берегах Камы - если бы СССР не почил в бозе. Вместе с КамТЗ.

 

Попытка третья. «Инногород» 

Обидно даже становится: сколько шума было, когда строили КАМАЗ, Братск, а тут 9 июня 2015 года торжественно открывается новый город будущего на 150 тысяч жителей и я случайно, переключая каналы, натыкаюсь на двухминутный репортаж о пребывании Дмитрия Медведева в Иннополисе – так, словно речь идет о каком-то Индианаполисе.

Почему такой разительный контраст? Все просто - времена изменились. Как и сам подход к таким новоделам. То есть профессора Вайнцвейг и Глазычев годами и десятилетиями не находили понимания в стране (последний обнаруживал его разве что в кабинете Беха в Елабуге), а сейчас создается самый востребованный, соответствующий хотите российским, хотите международным стандартам город цифровых технологий, и нет ни излишнего шума, ни ажиотажа.

Но есть же Сколково, зачем нам еще Иннополис, скажете вы. На это вам министр связи и массовых коммуникаций РФ Николай Никифоров ответит: «России уже сейчас нужно как минимум миллион IT-шников, а все профильные вузы России, вместе взятые, выпускают всего 27 тысяч в год». А еще нам догонять и догонять развитые страны по доступности интернета, по скорости доступа, по развитию дата-центров, суперкомпьютерным вычислениям и многому другому. Пора создавать свой БРИКСовский SWIFT, а там, глядишь, и на свою операционку с приложениями и сервисами можно замахнуться.

Конечно, Иннополис тоже носит в себе черты моногорода – но, если судить по задумке, это прежде всего очень «правильная», по сравнению с предыдущими двумя, попытка Татарстана в новом градостроительстве. Производительная и плодотворная по отдаче. Задача нового города - превзойти показатели ОЭЗ «Алабуга», где на рубль госвложений приходится 3 рубля 80 копеек частных инвестиций. А к 2023 году этот показатель должен достигнуть пропорции один к пяти. Значит, следующий экономический рывок Татарстана будет осуществлен за счет промышленных и инновационно-информационных кластеров. Невзирая на финансовые и экономические кризисы в России и мире.

Вахит Шарипов