Между Западом и Адамом

Для разговора о нововведении и старых, наболевших проблемах отечественного образования корреспондент «Вверх» встретился с директором казанской школы №165 Айдаром Шамсутдиновым. На базе возглавляемого им учебного заведения и будет в сентябре 2020 года открыт первый полилингвальный комплекс.

 Англоязычные «труды»

– Айдар Ильдарович, я правильно понимаю: полилингвальная школа – это школа, в которой общеобразовательные предметы ведутся на нескольких языках?

– Я бы сказал иначе: иностранные языки в такой школе рассматриваются как средство изучения других предметов. Еще в 1999 году ЮНЕСКО признало полилингвальное обучение лучшей формой сохранения национальных языков. На этот счет была разработана специальная педагогическая технология CLIL (Content and Language Integrated Learning или предметно-языковое интегрированное обучение – С.Е.). Мы используем ее у себя в школе и для развития учительских компетенций, и для достижения требуемого качества обучения по предметам.

– На иностранном языке в строящемся образовательном комплексе будут вестись все предметы?

– Не все сразу. Полилингвальное обучение начнется с третьего класса. С этого класса в учебной программе появятся уроки технологии и ИЗО на английском языке. Пока мы используем эту форму во внеурочной деятельности – преподаем на английском математику в 5 классе и биологию в 7-м. Будучи молодым учителем, я сам шесть лет преподавал на английском географию и могу сказать, что дети, которые в это погружаются, приобретают очень важные компетенции. Их усилия (а учится на иностранном языке поначалу нелегко) полностью себя оправдывают.

– Кто-то из учителей потеряет в нагрузке из-за данного нововведения?

– Нет, не потеряет. В третьем классе технологию и ИЗО ведут учителя начальных классов. Один из таких учителей имеет диплом о высшем филологическом образовании, она может и хочет преподавать эти предметы во всех трех полилингвальных классах. Вообще, вести предмет на иностранном языке – вещь архисложная. Речь учителя, идущего на урок в полилингвальный класс, должна быть выверена с трех точек зрения – предметной, педагогической и лингводидактической. В противном случае, он не сможет обучать ни своему предмету, ни языку, на котором он этот предмет преподает.

А также их родители

– Казанский федеральный университет в состоянии выпускать достойные кадры для полилингвального обучения?

– Университет готовит педагогов биологии и английского языка, информатики и английского языка, математики и английского языка. Мы таких выпускников рассматриваем, но, честно говоря, не всегда они нас устраивают. Потому что, когда английский вторая специальность – это несколько иное. Надо, чтобы он был на первом месте. Например, у меня как у учителя английского и арабского языков в свое время было 1650 часов практики речи по первому языку и только 600 часов по второму. Кроме того, все теоретические курсы изучаются на первом иностранном, из-за чего по нему компетенции обычно в разы выше, чем по второму языку. Поэтому я сказал ректору КФУ, что, наверное, было бы неплохо в процессе подготовки кадров для полилингвальных школ этот момент продумать. Ректор со мной согласился.

– В любом случае подготовка таких кадров не будет массовой?

– Концепция полилингвального обучения, которую мы сейчас разработали для республики, будет едина для шести образовательных комплексов. Образовательный комплекс, конечно, не равен одной, даже очень крупной школе, но в целом это будет такой флагманский проект. Большинства учащихся школ республики он напрямую не коснется.

– Как вам в этой связи мнение председателя Татарстанской организации профсоюза работников народного образования Юрия Прохорова о том, что с помощью полилингвального комплекса в Татарстане хотят сформировать своего рода «национальную элиту»?

– Я не знаю контекста этих слов. В любом случае в Казани достаточно элитных школ, в том числе таких, где обучение стоит 60-70 тысяч рублей в месяц.

Про себя могу сказать, что я не люблю ярмарку тщеславия и какие-то там амбиции, «пальцы веером» мне претят. Мы у себя в школе работаем с обыкновенными детьми, мотивированными на учебу.

Семья должна быть мотивирована на то, чтобы дать ребенку как можно больше. Мы же не можем все возложить на школу. Тот же самый татарский язык сохраняется не столько в стенах школы, сколько в семье.

– Вы сказали о мотивации семьи. Как вы этого добиваетесь?

– Мы у себя в школе реализуем концепцию родительского университета, придуманную великим советским педагогом Сухомлинским. Например, в день родного языка я смотрел огромную театрализованную постановку, сделанную 2А классом. Без мам и пап она бы не состоялась. Они готовили декорации, искали костюмы, снимали постановку на видео... Стены школы, ее мастерские должны быть открыты, чтобы родителю, как за рубежом, хотелось прийти сюда вечером и заняться каким-либо творчеством с ребенком. Чтобы рядом с ним был тьютор – связующее звено между школой и родителями. Тогда родитель захочет быть вовлеченным в управление школой.

Ода пекарю

– О какой вовлеченности идет речь?

– Ну, например, сейчас мы реализуем проект, который я в свое время подсмотрел в 146 школе. У нас дети питаются в две смены, и в каждой смене в столовой есть дежурный родитель.

Он мониторит качество питания, помогает с дежурством детям, а в конце дня оставляет отзыв в специальном журнале и в вотсапе. Например: «Не переживайте, родители. Я такая-то сегодня отдежурила, попробовала, что едят наши дети, и осталась довольна».

Мне очень важно, чтобы совет отцов реально функционировал. Чтобы у родителей не оставалось вопросов касательно того, на что мы потратим 24 миллиона внебюджета – столько мы заработали в этом учебном году. Если все объяснить, а главное, на деле показать, что эти деньги идут во благо школы, родители с тобой согласятся. А еще они поймут простую истину: проблемы отдельно взятого сложного ребенка не могут не касаться всей родительской общественности. Ведь наши дети учатся вместе – дурное влияние одного скажется и на других.

– Представим ситуацию, что к вам пришел по прописке немотивированный ребенок немотивированных родителей…

– Мы девять лет работаем в режиме школы с углубленным изучением английского языка. И все это время я держу в параллели один общеобразовательный класс. Потому что семьи разные, с разными образовательными запросами. Да и дети разные. Бывает, что в очень хорошей семье ребенок растет, скажем так, с ориентацией на работу руками. И это неплохо. Я убежден: каждый ребенок приходит в этот мир со своим глубоким предназначением. Вот я в этом году взял на работу замечательного повара. Девушке всего 19 лет, она еще учится в колледже сервиса, но как она шикарно печет! Я как отец троих детей готов расцеловать ее родителей за прекрасное воспитание дочери.

Понимаете, человек, способный вкусно накормить 1800 детей, куда важнее плохо образованного экономиста, который потом не знает, как трудоустроиться.

Поэтому мы ни к чему не принуждаем детей. Если ты можешь достойно интеллектуально работать – иди в языковой класс. Не получается – к твоим услугам общеобразовательный класс.

В поте лица

– 24 миллиона – очень хороший показатель внебюджетной деятельности. Это все за счет кружков и студий?

– Разумеется, а также за счет классов полного дня, школы раннего развития «Веснушки», спецкурсов. Но не спецкурсов по подготовке к ЕГЭ, потому что это дело чести учителя - готовить по своему предмету качественно. Основная выручка приходится на спецкурсы по иностранным языкам, включая испанский и китайский, и спецкурсы, читаемые на английском языке. 70-80% внебюджета мы направляем на зарплату учителям. У многих наших учителей они более чем приличные.

– Какая у них при этом нагрузка?

– Нагрузка соответствующая. Чтобы учителя хорошо зарабатывали на одну ставку, наверное, в стране должен быть очень высокий ВВП.

Пока мы живем по тем словам, с которыми Всевышний изгонял нашего праотца из рая: «Ты, Адам, будешь в поте лица работать на хлеб свой насущный». Ничего не изменилось.

Но есть такая интересная специфика – хорошие учителя и при плотной нагрузке работают достойно. А вот учителя, работающие спустя рукава, они и при малой, и при большой нагрузке результата не дают. Мы не культивируем у себя в коллективе терпимого отношения к лентяям, у нас таких и нет. В нашей школе отношения администрации и учителей сродни семейным, а, следовательно, нет нужды заниматься мотивационным менеджментом. Мы же не говорим ребенку: «Сын мой, ты должен хорошо работать». Это и так понятно.

– Вернемся к теме внебюджета. Сколько в вашей школе стоят дополнительные услуги?

– Самое дорогое – это класс полного дна. Обучение в нем стоит 7 тысяч рублей в месяц. Детей, посещающих класс полного дня, около ста. До 80% наших учеников посещают различные кружки и спецкурсы. В среднем такого рода услуги стоят недорого – от 600 до 1100 рублей в месяц. Кроме того, в школе есть благотворительный фонд.

Где водятся волшебники?

– Об этом подробнее.

– Нас, директоров школ, часто критикуют в прессе за то, что мы выпрашиваем деньги у родителей. Я в таких случаях ссылаюсь на президентскую акцию «Помоги родной школе». Считаю для себя делом чести доводить до родителей эту информацию. Сочтут они туда внести какую-нибудь сумму или нет – это уже их дело.

Надо понимать, что школы живут в очень жестких экономических реалиях. Мы обязаны публиковать на своем сайте и учебный план, и различные сметы расходов. Зайдите на сайт и посмотрите, какая сумма выделена из бюджета города на текущий ремонт школы. Могу вам сказать, что она оставляет желать лучшего.

Поэтому, конечно, директора школ у нас почти что волшебники, ничуть не хуже Гарри Поттера – умудряются при существующем уровне финансирования делать качественный ремонт.

– Во многих школах, я знаю, ремонт классов проводится силами учителей…

– В своей школе я никогда этого не делал. Но благотворительные деньги, которые находятся, мы всегда отпускаем на эту цель. В прошлом году в рамках акции «Помоги родной школе» мы отремонтировали четыре кабинета. И это был очень достойный ремонт. На бюджетные деньги мы смогли отремонтировать только один кабинет.

У нас в школе есть благотворительный фонд, которым управляют родители. Важно, чтобы в сентябре администрация школы и председатель правления фонда отчитались о расходах и рассказали о новых задачах. При этом я, включив диктофон, говорю примерно такие слова: «Уважаемые родители! Если вы смотрите мне в глаза и хотите помочь,  участвуйте, но я еще раз предупреждаю, что акция эта благотворительная. Объем своего участия вы решаете исключительно сами, потому что, как только я назову конкретную сумму – это уже будет коррупционный фактор». Чтобы родители созрели для такого решения, они должны видеть, как администрация школы старается сделать школу лучше.

– Пример благотворительной помощи родителей можете привести?

– Второй год подряд мы проводим конкурс «Полиглот». Дети со сцены показывают, на каких языках они могут объясняться. Член совета отцов Виталий Валерьевич Катичев спонсирует небольшие денежные призы для победителей конкурса. Получить в 12 лет тысячу рублей – это очень существенно. А Катичеву приятно, что информация о его поступке появится на школьной страничке в фейсбуке, инстаграме и так далее. Да и просто от того, что он мотивирует детей на изучение языков.

Если есть возможность, надо помогать школе. В апреле мне довелось побывать с рабочей поездкой в Турции. Не могу сказать, что муниципальные школы в Турции в разы отличаются от наших, но две вещи мне понравились принципиально. Это организация безопасности при входе на территорию школы (у нас пропускной режим непосредственно в здании) и то, что каждая вторая школа или колледж построена на средства бизнесменов. На входе висит портрет благотворителя с супругой, и каждый ребенок в микрорайоне знает, чем он обязан этой семье. В Татарстане это тоже должно быть. Мы ведь тоже во многом мусульманская республика, а каждый мусульманин понимает, что если Всевышний дал, он обязан щедро делиться своим богатством с обществом. С собой в могилу все равно ничего не унесешь.

Окно в мир

– Как участник праймериз «Единой России» вы претендуете на депутатское кресло в Госсовете. Что вы постараетесь изменить в образовании, если станете депутатом?

– У нас много нерешенных вопросов по образовательным стандартам, особенно в части преподавания национальных языков. Татарстан должен более конструктивно озвучивать эти проблемы, налаживать и искать пути решения имеющихся проблем. Потому что эффективная региональная модель образования может и должна быть в России. Сила России не в едином подходе в чем бы то ни было, а в разнообразной палитре. Здесь напрашивается аналогия со школой.

Когда директор - плохой администратор, он набирает серых учителей – ими управлять легче. Но в таком коллективе нет креатива. Если директор сам креативный, то он набирает ярких учителей.

Да, не всегда просто, да у каждого свой характер, но именно яркие характеры дают яркую палитру. Только так могут родиться интереснейшие идеи.

А если мы слушаем того, чья планка занижена, то динамичного развития страны не получается. Мне хочется верить, что через 20-30 лет наша страна будет не просто говорить о том, что она великая держава, а доказывать это на деле. Я о количестве и качестве товаров, произведенных у нас, об уровне ВВП, о бесплатном школьном питании, как это принято в Финляндии, об абсолютно бесплатном высшем образовании, что уже из опыта Германии.

– Что, на ваш взгляд, нужно для достижения всего этого?

– Нужно уметь работать. Нужно научиться уважать своего соседа. Уважение это начинается с языка твоего соседа, с принятия его культуры и веры, с открытости.

Мы часто критикуем Запад, но сегодня европеец понимает, что, если он не знает 3-4 языка, он не конкурентоспособен. Наш человек может громко бить себя в грудь кулаком со словами: «Я говорю по-русски», и не желать приобщиться к другой языковой культуре.

Хотя 95% научной информации в интернете публикуется на английском языке.

Мы должны бережнее относиться к своему историческому прошлому, как это делается в Татарстане. Татарстан в этом плане - уникальный регион. Я помню себя со школьной скамьи очень отчетливо. Это было время, когда сложилось паритетное отношение к языкам в нашей республике, когда восстанавливалась мечеть и тут же рядом восстанавливалась церковь, когда было объявлено два государственных языка… Это все очень грамотно делалось. Сегодня прийти и, как слон в посудной лавке, пройтись по всему этому легко, но от этого не будет общественного мира. Люди промолчат, но в глубине души затаят обиду…

– На волне изменения статуса татарского языка в школе много говорилось о неудовлетворительном качестве учебников по данному предмету. Ваше мнение на этот счет.

– Определенно, те учебно-методические комплексы, которые создавались по татарскому языку, были не очень удачными. Они не давали траектории выстраивания иноязычной компетенции. Но вот уже 3-4 года разрабатывается интереснейший учебник «Салям». Он написан в соответствии с европейским языковым портфолио и соответствует учебнику уровня B1. Мы у себя в школе пользуемся этим учебником, и могу сказать, что в начальной школе татарский язык среди русскоязычных детей идет на ура. Потому что это очень интересный, нужный предмет. Каждый ученик нашей школы знает, что, изучая татарский язык, он открывает для себя более чем 200-миллионную аудиторию тюркоязычных народов. Разве это не великолепно?!

Сергей Елизаров